И глаза у него были такие лютые и пронизывающие, что она тут же почувствовала себя влажной. Ее шпионская сеть (девчонки, которые готовят в гостинице завтрак) донесла, что это новый кладовщик. Что он, наверное, обрабатывает Электру Чарнвуд, надменную владелицу гостиницы.
Но плевать на это, решила Ди, правда, только в том случае, если и мне достанется моя доля этого пирога.
Она представила себе, как он смотрит на нее сверху вниз ледяными полными угрозы глазами. От наслаждения у нее по коже пробежали мурашки. Теперь она почти чувствовала, как его жесткие пальцы охватывают ее грудь, потом скользят вверх-вниз по обнаженному животу, прежде чем ущипнуть соски.
Боже, он может сильно ущипнуть, сердце стучало у нее в ушах. Так сильно, как только пожелает.
Мне нравится, когда трогают мои соски, потом сжимают. Потом покусывают крепкими зубами, пока пальцы скользят вниз между моих ног.
О... черт. О черт. Я не могу ждать. Не могу ждать. Никаких там вокруг да около. Пройди внутрь, девочка.
Какой план?
Это просто, Ди.
— В этом вся ты, милочка, — сказала она самой себе этаким игривым имейте-меня-как-хотите-мальчики голосом.
Она хихикнула.
Нет, Ди. План. Просто подойди к задней двери гостиницы. Татуированный секс-мальчик будет, вероятно, перетаскивать ящики с пивом из подвала, готовя бар к субботнему вечеру, что в Леппингтоне приравнивается к большой попойке. Ну, вскоре ты меня употребишь, секс-мальчик. Она представила себе округлые холмы его ягодиц; она почти чувствует, как хватает их, когда он начинает наяривать в нее.
Ощущение зуда между ног уступило место безумному жжению.
О боже, да будто у нее в промежности колется тысяча булавок.
Ноги сами пошли быстрее. Вверх по берегу, по насыпи, слева — кирпичная стена заднего двора, справа — булькает река. Потом... вниз, снова к воде. Вниз под темные, темные ивы...
Где мальчики и девочки играют в больницу.
М-м-м... Она вспоминает это. Как ее трахал под ивовыми деревьями этот, как его... парнишка с картофельного фургона.
От возбуждения она пошла скорее, крохотные сандалии то и дело скользили по песчаной насыпи. Оба берега реки были пусты. На реку выходили лишь зады нежилых зданий. Мода на апартаменты с видом на реку для тех, кто идет в гору и вот-вот удачно сделает карьеру, еще не коснулась Леппингтона.
Здесь царила тишина, если не считать булькающего шепота реки; та тишина, которой всегда сопутствует ощущение изоляции, — и это при том, что до рыночной площади рукой подать, вон она, совсем близко за чередой зданий, включая и «Городской герб».
Впереди ей уже виден пролом в трехметровой кирпичной стене, ведущий на задний двор «Городского герба».
Дыхание ее стало тяжелым.
Да что с тобой, Ди, тебе не можется, так хочется групповухи, а?
Жжение меж срамными губами окончательно перешло в яростный зуд. Старый, давний зуд, который ей так хорошо известен.
Будто корове, у которой чешется шкура, ей хотелось потереться о что-нибудь твердое. Что-то чертовски твердое... о да.
Еще двадцать шагов, и она окажется у ворот. Она не сомневалась, что ей хватит и десяти минут, чтобы, как по волшебству, извлечь из штанов мистера Блэка. Осталось пройти низинку с кущей ив. Потом еще десять шагов, и элегантные сандалии вынесут ее ко входу на задний двор гостиницы.
Иисусе, этот зуд. Его просто нужно потереть — крепко потереть, чертовски КРЕПКО.
Она заскользила по песку на тропинке под ивами. И опять упала.
— Черт... бля.
Встав в полутьме, она стерла грязь с юбки, натянутой у нее на ягодицах, как кожа на барабане.
— Вы не ушиблись?
О срань небесная!
Охнув от удивления, Диана оглянулась по сторонам.
В полутьме стоял мужчина. Стоял даже не на тропинке, а у самой кромки воды. Ветви ив обрамляли его точно рама. С тем же успехом это мог быть портрет, висящий в воздухе.
— Простите, я не хотел вас напугать.
При звуке этого голоса она вдвойне удивилась: он звучал так вежливо, даже заботливо — с американским акцентом.
— С вами все в порядке? — Голос — как шелк для ее ушей.
— В порядке... фу... — Она обмахнула лицо — рассчитанно кокетливый жест. — Со мной все в порядке, спасибо. Просто вы застали меня врасплох. Вот и все.
Диана прищурилась, разглядывая незнакомца. Почему так темно там, у края воды?
— Рыбачите? — кокетливо поинтересовалась она.
— Можно сказать и так.
— Ну, вы или рыбачите, или нет.
Замечание вполне могло бы показаться резким, но Ди понравился голос незнакомца — от этого американского мурлыканья приятно покалывало тело. В ее голосе появилась завлекательная хрипотца.
— А, — беспечно отмахнулся незнакомец, — я просто ждал, чтобы мимо прошла симпатичная девушка.
— Если запасетесь терпением, быть может, она и пройдет.
— Быть может, она, наконец, появилась.
— И она может кончиться раньше, чем вы думаете.
Черт, Ди, это даже для тебя скабрезно.
Но было что-то в его голосе, что растопило даже камень ее циничного сердца.
Бог мой, я чувствую себя так, будто мне снова пятнадцать. Совсем как когда парнишка с картофельного грузовика поимел меня на земле вон там. Я вся запыхалась и горю, и сердце у меня точно мурлычет.
Она прищурила хорошенькие глазки, пытаясь разглядеть его получше.
На фоне воды была видна стройная фигура (гибкий, подумала она, довольная, что нашла прилагательное, которое было бы одновременно и поэтичным, и уместным, учитывая, что стояли они в зарослях гибкого ивняка).
Джек Блэк там, а гостинице, уже был задвинут в темный угол. Птица в руке, подумала она. Да уж, птица в руке, так?
Как бы то ни было, не унесет же Джека Блэка восточным ветром, так? Он и завтра вечером будет тут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151