Она подвела его к окну бокса, показала мышь, лежащую там, и объяснила, в чем дело.
— Я надеюсь, что оно было создано так, чтобы управление им осуществлялось телепатически. Или, по крайней мере, телепатический контакт может активировать его внутренний механизм.
— Это совершенно необычно, — произнес Теренс, — я еще никогда не пытался вступать в телепатический контакт с предметами.
— Вы, наверное, думаете, что я сошла с ума, не так ли?
Теренс улыбнулся, и его улыбка так походила на улыбку ее мужа, Джона. Боже, как же она соскучилась по нему. Через восемнадцать часов она уже будет на пути к нему, и в течение трех недель, как она надеялась, они не покинут пределов гостиничного номера.
— Мои познания в археологии уместятся в наперстке. Но, должен сказать, не думаю, что почувствую хоть что–нибудь, — например, если прикажу ей: „Принеси тапочки”.
Они рассмеялись, и Анна усадила его рядом с собой перед окном бокса.
Она установила сканеры на запись.
— Вам что–нибудь нужно? — спросила она.
— Вам действительно необходимо изолировать ее? Будет легче сканировать при физическом контакте.
— Давайте сначала попробуем так. Если в объекте возникнут какие–то изменения, то мы сможем более точно их зафиксировать. Если же это не сработает, то мы попробуем физический контакт.
— Отлично. Тогда, пожалуйста, я попрошу несколько минут тишины.
Он скрестил руки, его лицо посерьезнело.
Анна изучала показания приборов. Сканеры не зарегистрировали никаких изменений. Мышь лежала неподвижная и молчаливая. Потом серый цвет на коже начал перетекать, не так, как раньше: с остановками, сегмент за сегментом, а в виде темных волн, пульсировавших по ее телу от головы к хвосту, снова и снова, быстрее и быстрее, подобно сердцебиению.
Анна подскочила, сдержав крик, а потом снова села. Температура мыши начала расти. Волны теперь охватывали всю мышь, и ее пульсирующая кожа, казалось, одновременно светлела и темнела. Она начала испускать серое приглушенное сияние. Даже ее тело, казалось, пульсировало, оно то уменьшалось, то увеличивалось, как будто она тяжело дышала. Частота и амплитуда мозговых волн увеличилась. Датчики температуры зашкалило.
— Теренс! Она перегрелась!
Давление в комнате изменилось. Уши Анны заложило, а потом раздался вопль и полыхнуло. Она вылетела из кресла, сбитая потоком горячего воздуха, перелетела через стол и рухнула на пол.
В ушах звенело. Она тряхнула головой и поднялась на ноги, держась за стол в качестве опоры. Ее колени дрожали.
— Черт!
Мышь взорвалась.
Свет в боксе погас, окно было разбито, но, тем не менее, в оставшемся свете она могла видеть, что от мыши осталось немного. Фрагменты кожи, костей и частички псевдо–органического материала были разбросаны по всему боксу. Уничтожена ее Нобелевская премия. Ее репутация. Единственный образец биомеханической технологии. Но, хуже всего, уничтожена возможность понять эту вещь, это наполовину живое создание, которое очаровало ее и давало ей шанс так много узнать. Ее лучик света во мраке этой неизвестной культуры был взорван. Она должна была действовать не так быстро, должна была начать с секундного телепатического контакта. Она поспешила, и вот что получила. Теперь она понимала то, что чувствовал Джон, когда он „напивался вдрызг”. Она заметила, что Теренс не двигается. Он перевернулся вместе с креслом и теперь лежал на полу. Она перебралась через стол и заметила блестящие полосы на его лице. Кровь. Осколки оконного стекла поранили ему щеку и шею. Он что–то говорил, но она не могла расслышать слов. Анна осознала, что воет сирена. Она отбросила в сторону пустое кресло и опустилась перед ним на колени.
— Теренс!
Его раны не выглядели опасными для жизни, но он, казалось, был в состоянии шока. Его глаза бесцельно блуждали, а губы продолжали двигаться. Она схватила его за плечи и наклонилась поближе.
— Теренс, что с вами? Вам плохо?
Она поднесла ухо к его губам. Шепот как будто проникал ей под кожу, его глубокий голос плавно струился.
— Я — машина. Я — машина. Я — машина.
Она отпрянула. Дверь в лабораторию распахнулась, отпихнув рухнувший поперек нее книжный шкаф.
Черлзстейн втиснул свое широкое тело в образовавшийся проход.
— Шеридан! С тобой все в порядке?
Она едва расслышала его сквозь вой проклятой сирены. Анна указала на Теренса.
— Ему нужна помощь, — крикнула она. — Нам надо вытащить его отсюда.
Черлзстейн раскачивающейся походкой направился к ней через мусор и обломки, в проходе за ним появились несколько зевак.
Губы Теренса продолжали шевелиться. Только бы они остановились. Боже, что она с ним сделала?!
Круглое, похожее на луну, лицо Черлзстейна возникло перед ней. Он помог ей поднять Теренса, и они выволокли его в коридор.
— Его надо доставить к врачу, — крикнула Анна. Кровь из порезов на лице Теренса сейчас текла по его двигающимся губам.
— Пойдем к соседям, — сказал Черлзстейн, волоча Теренса и Анну по коридору. Его грузное тело раскачивалось на ходу из стороны в сторону.
Сначала Анна не поняла, куда они направляются. Потом вспомнила. Женевская городская больница.
Когда они покинули здание IPX и вой сирены остался позади, слова Теренса пробивались сквозь шум движения и повторялись, повторялись.
Вместе с Черлзстейном она перетащила Теренса через улицу прямо в приемное отделение, где они объяснили, что он пострадал от взрыва. Телепата увезли в занавешенную больничную палату.
— Что случилось? — спросил Черлзстейн.
Она поняла, что ей надо присесть. В широкой части коридора оказалась пара стульев.
— Что этот телепат делал в лаборатории?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75