Она коснулась его лица. Кожа была холодной от длительного пребывания на морозе. Она сказала себе, что хочет согреть его. Только это, думала она, встав на цыпочки и прижав губы к его щеке.
Кристи поцеловал ее. Это был очень мягкий, нежный поцелуй. Его пальцы гладили ее по щекам, шее. Его рот был горячим, она буквально таяла в его объятиях. Снег стучал в окно, желтый свет уличного фонаря преломлялся в стекле, но Кэтрин видела звезды.
Его руки и спина были такими мощными. Она не могла, да и не хотела остановиться — и продолжала гладить его. Кристи стал сильным, работая топором, таская деревья, делая всю тяжелую работу на ферме, — она чувствовала это, обнимая его, пока он настойчиво целовал ее. Она слышала, как он прошептал:
— Кэтрин. — Уже давно мужчина не произносил ее имя в этом доме…
— Три Рождества, — прошептала она.
— Что? — спросил он.
— У меня не было, не было… — начала она, все еще обнимая его.
— Все в порядке, — сказал он, гладя ее по голове, — что бы то ни было.
И она послушала его. Она так давно отучилась верить, что все может быть в порядке. Прижавшись лицом к его шее, она вдыхала аромат хвои, снега и кожи и думала о северных лесах. Потерявшись в его запахе и ощущая его тело, она не видела ничего, кроме ветвей и света звезд. Он был таким основательным, настоящим, и ей не хотелось отпускать его.
— Я надеялась увидеть призрак своего мужа, — прошептала она.
— И не увидела?
Она покачала головой.
— Может, ты и не должна его видеть. Может, ты должна остаться здесь, на земле. Ты живая, дышащая женщина. Если ты встретишь призрак мужа, ты можешь захотеть улететь с ним.
Живая, дышащая женщина. В ее мыслях крутились образы, а тело трепетало от чувств: она вспомнила, как держала Бриджит за руку в Рокфеллеровском центре, как обнимала Дэнни в библиотеке Рейнбеков, как каталась на санках с холма Пилигрима, а Кристи обнимал ее. В последние годы она чувствовала себя мертвой, даже не призраком — похороненной в печали, как деревья Бриджит, срубленные, увезенные из леса, но никому не нужные, без огней.
Кристи снова поцеловал ее, по-новому, как будто напоминая себе, что он тоже живет и дышит. Его приоткрытые губы, его горячий рот и язык касались ее с таким же желанием, какое испытывала она сама. Она так давно не переживала этого ощущения, что почувствовала, как по спине пробежал холодок, кожа покрылась мурашками.
Момент захватил их, но Кэтрин открыла глаза, чтобы убедиться, что это происходит на самом деле. Кристи отстранился, все еще обнимая ее. Они улыбнулись друг другу. Она не хотела, чтобы он убирал руки — это нарушит очарование момента. Билось ли его сердце так же сильно, как ее? Она прижала руку к его груди, и он повторил ее движение.
— Ты доведешь меня до сердечного приступа, — сказал он.
— Мне бы этого не хотелось, — отозвалась она, отступая назад.
— А я хочу, — прошептал он, снова целуя ее.
У него были нежные губы, а его руки обнимали ее так, что ей хотелось, чтобы он никогда, никогда не отпускал ее. Но вдруг ее взгляд упал на шляпу Дэнни, и она заставила себя заговорить:
— Кристи, я должна кое-что тебе сказать.
Он кивнул, убирая волосы с ее глаз. Все это время на ней были очки, и он поправил их. Этот жест был таким нежным, что у нее перехватило дыхание.
— Правильно, — подтвердил он, — ты говорила мне, что хотела о чем-то рассказать.
Она сглотнула, подошла к креслу и взяла в руки котелок. Заглянув внутрь, она увидела белую атласную подкладку — с крупинками песка и соли с того места, где она упала с головы Дэнни, — и ярко-красную вышивку. Этот котелок был антиквариатом (Лиззи иногда находила интересные старые шляпы на блошином рынке на Шестой авеню), на нем стояло имя изготовителя — «Мош и сыновья», Париж.
Кэтрин протянула Кристи шляпу, чтобы он заглянул внутрь. Она наблюдала за ним, пока он изучал обод и ярлык.
— Это французская шляпа, — сказал он. — Я удивился, увидев Дэнни в такой модной вещи. Я даже не сразу узнал его.
— Вышивка. — Кэтрин указала на малиновую строчку. Ее сердце вновь заколотилось, она так нервничала, что почти не могла говорить.
— «УЛ», — сказал он, прочитав красные буквы и глядя на нее своими ясными голубыми глазами. Она ожидала от него удивления, замешательства, но обманулась. Он смотрел на нее с доверием, как будто думал, что Кэтрин сообщит ему нечто такое, что поможет ему в поисках Дэнни.
— «У Лиз», — сказала Кэтрин.
Вот теперь он был в замешательстве.
— Не понимаю.
— Лиззи покупает старые шляпы на аукционах и блошиных рынках, — объяснила она. — Она никогда не снимает старые ярлыки, но всегда добавляет свою метку. Красный — цвет ее магазина, она всегда вышивает «УЛ» — «У Лиз».
— Дэнни купил эту шляпу у твоей подруги Лиз? — спросил Кристи, светясь от радости. — Тогда, может быть, она что-то знает! Может, она помнит его, он очень высокий мальчик, очень умный, полный жизни. Давай сейчас же позвоним ей!
— Кристи, — Кэтрин взяла его за руку, — она ее ему дала.
— Но если бы она знала, что это Дэнни, она бы сказала мне или тебе, а ты дала бы мне знать… — Его взгляд затуманился.
— Он просил нас не говорить, — тихо ответила Кэтрин.
В доме повисла тишина. Она увидела, как кровь отхлынула от лица Кристи, он побелел, она была уверена, что он не дышит. Он не вырвал у нее рук, а просто дал им упасть, как будто земное притяжение внезапно усилилось.
— Ты…
— Я видела его, — сказала она.
Он ждал, его глаза внезапно потемнели, как будто над прудом, покрытым льдом, наступила ночь.
— Мы помогали ему на протяжении года. После вашей драки полиция забрала тебя, а когда тебя отпустили, ты уехал с Бриджит домой, а Дэнни остался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52