– Ну, мы поехали. – Эллен перекинула полотенце через плечо.
– Поехали? Куда это? – всполошилась Сара. Ей не хотелось оставаться наедине с Мартином. Ей было страшно остаться с ним наедине. При одной только мысли об этом ее бросило в дрожь. И как бы она ни твердила себе, что уже взрослая женщина и что в ее возрасте глупо трепетать и смущаться, если остаешься с мужчиной одна, это не помогало.
– В Ньюарк, – пояснила Эллен тоном терпеливой мамаши, которая пытается втолковать своему чаду-балбесу прописную истину, которую тот никак не в состоянии усвоить. В последнее время Эллен вообще взяла моду говорить с матерью таким тоном, и это ужасно обижало Сару.
– Хотим повысить свой культурный уровень, – сказал Брайан. Он не смотрел на отца, обращаясь исключительно к Саре. – Посмотреть на самый большой в мире собор, построенный в готическом стиле.
Мартин ничего не сказал в ответ и даже посмотрел на сына с некоторым презрением.
– Действительно, очень интересно, – быстро проговорила Сара. – А когда ждать вас обратно?
– Ну вот опять, – скривилась Эллен. – У мамы просто мания, чтобы я возвращалась домой засветло.
– Да мы только на пару часиков, – сказал Брайан, и они с Эллен направились к дому.
– Интересно ему, видите ли, собор посмотреть, – проворчал Мартин, когда ребята отошли достаточно далеко. Он снял темные очки и потер пальцами переносицу. – Конечно, в этом нет ничего плохого, но, если бы я пригласил его на экскурсию по моей компании, он бы, наверное, сбежал на край света.
Каждый раз, когда отец и сын были вместе, чувствовалось, что им нелегко общаться друг с другом. Но Сара уже решила для себя не обращать на это внимания. Ей хватало забот и с собственной дочерью.
– Вам повезло, – продолжал меж тем Мартин. – У вас девочка. У нее хоть голова на месте.
Сара повернулась к нему. И сразу же поняла, что не стоило этого делать: пышная грудь едва не вывалилась из микроскопического верха бикини.
Но Мартин не смотрел в ее сторону. Он был погружен в свои мысли.
– Я не поняла, что значит «хоть голова на месте»? – поинтересовалась Сара.
– То, что она понимает, что надо правильно распорядиться своей жизнью и посвятить себя чему-то полезному.
– Это вы так понимаете счастье: посвятить себя чему-то полезному?
– А вы понимаете счастье по-другому? – прищурился Мартин, холодно глядя на Сару.
– Конечно!
– Тогда почему вас так волнует, поступит Эллен в университет или нет?
Это был вполне закономерный вопрос, без всякого подтекста. Однако у Сары возникло чувство, что Мартин подловил ее на чем-то противоречащем прежним утверждениям.
– Но я бы не стала переживать из-за того, что именно захотела бы изучать Эллен – искусство или экономику, – проговорила она ровным тоном. – Главное, чтобы ей самой это нравилось.
– И тем не менее вы будете стараться, чтобы она получила высшее образование.
– Но вы и сами хотите, чтобы Брайан поступил в университет, – заметила Сара.
– Мне бы только хотелось, чтобы он занялся чем-то более полезным.
Мартин провел рукой по волосам. А Сару вдруг охватило пронзительное чувство симпатии к этому человеку. Ему действительно можно было посочувствовать. Это, наверное, очень непросто, когда ты столько сил положил на создание процветающей компании, а твой сын не проявляет к твоему делу ни малейшего интереса.
– Вероятно, вам стоит уделять больше внимания и его интересам тоже. Чтобы он чувствовал вашу поддержку, – задумчиво проговорила Сара.
– Да? – нахмурился Мартин. – И что бы вы мне посоветовали? Сходить с ним в музей или в художественную галерею?
– А что, неплохая мысль! Вы хоть раз были в музее?
– Представьте, был. Я же все-таки не совсем дикарь. Хотя, честно признаюсь, у меня нет времени на хождения по музеям. Я почти всегда занят.
Однако у тебя есть время на то, чтобы предаваться «замечательному безделью» в компании владелицы этих бикини, подумала Сара. Она вспомнила о своем первом впечатлении о Мартине Раффере, которое составила себе еще до того, как увидела его воочию: трудоголик, который так занят работой, что у него не остается времени на воспитание собственного сына. На самом деле все было немного иначе. Но, с точки зрения Сары, ничуть не лучше.
Глядя на Мартина, Сара вдруг поняла причину своего странного раздражения: она ревновала его к Линде. Даже не то чтобы ревновала, просто ей было неприятно представлять их себе вместе.
– И все-таки вы могли бы выбрать время, – сухо проговорила она. – Скорее всего вашему сыну будет намного проще, если он будет знать, что вы не так уж категорически против его желания изучать искусство в университете.
– Но я именно категорически против! – проговорил Мартин.
– Но почему?
– Потому что… – начал было он, но тут же умолк, как-то странно глядя на Сару.
– Потому – что?.. – переспросила она.
– Потому что его мать была художницей, – резко проговорил Мартин. – Я помню, сколько было разговоров о том, как это важно – развивать в себе творческую жилку. Однако имелось в виду не творчество, а откровенное самолюбование.
– А что с ней случилось? – решилась спросить Сара. Она испуганно задержала дыхание, ожидая холодной отповеди.
Но как ни странно, Мартин ответил:
– Она погибла, катаясь на горных лыжах, когда Брайану было два года.
– Простите… Бедный мальчик!
– Бедный мальчик имеет все, что только можно купить за деньги.
– Ну, в таком случае, счастливчик Брайан! – не без сарказма проговорила Сара и не без удовлетворения отметила, что Мартин густо покраснел.
– Вам надо было стать учительницей, – буркнул он. – С таким-то даром бить по больному месту!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42