Сикстинскую капеллу и множество других мест, которые я не могу припомнить. Также я не могу вспомнить большую часть из потока пояснений кардинала. Запомнилось только, что в Ватикане есть свой приходской священник, который, – а вовсе не Папа, – отправляет здесь церковную службу. Великолепие всего увиденного поражало. Прости меня, Боже, но мне кажется, все это выглядело немного вульгарно, а кое-где они слегка переборщили с золотом и позолотой.
– Предыдущий Папа Лев, – сказал кардинал Балдини, – был на короткой ноге с королями и принцами. Он наслаждался искусством и высокой наукой. Конечно, его Rerum Novarum был великой вещью для трудящихся классов. Но человек, с которым вы должны встретиться, – это Папа бедных и убогих. Всякий раз, когда он может помочь им, он помогает.
– Это на самом деле так? – спросил Коллопи.
Я сразу подумал о чуде, на которое мы все надеялись. Но сам он об этом ничего не сказал.
Мы прошли через дверь и вступили в прекрасную комнату. Это была приемная перед рабочим кабинетом Папы. Кардинал приказал нам подождать и вышел в другую дверь. Место, где мы оказались, выглядело восхитительно и подействовало на нас умиротворяюще. Несколько минут спустя открылась другая дверь, и кардинал сделал нам знак войти. Мы позволили медленно продвигавшемуся, опирающемуся на палку Коллопи возглавить нашу процессию, я шел за ним, а отец Фарт замыкал шествие.
Святой Папа сидел за письменным столом, монсеньер Кахилл – на некотором расстоянии справа от него. Пий X оказался меньшего, чем я ожидал, роста, довольно тощим и выглядел очень старым. Он приветливо улыбнулся, встал и обошел вокруг стола, чтобы встретить нас. Мы преклонили колени и поцеловали кольцо на пальце Ловца Душ Человеческих. Он заговорил на латыни. Его голос возвысился, когда он стал произносить то, что, как я полагаю, было папским благословением.
Потом он вернулся на свое место за столом, а пилигримы и кардинал подошли к стульям, стоящим напротив. Я выбрал стул с самого края, поскольку не собирался ничего говорить и не хотел, чтобы ко мне обращались с вопросами. Я заметил, что монсеньор Кахилл приготовил бумагу и карандаш.
Папа спросил что-то у мистера Коллопи по-итальянски, а монсеньор Кахилл мгновенно перевел вопрос на английский и так же быстро ответ – обратно на итальянский.
ПАПА: Как дела в вашей стране – возлюбленной нами Ирландии?
КОЛЛОПИ: Так себе, Ваше Святейшество. Британцы все еще там.
ПАПА: Но разве страна не процветает?
КОЛЛОПИ: Я так не думаю, Ваше Святейшество. Слишком много в Дублине безработных.
ПАПА: Это глубоко огорчает наше сердце.
ОТЕЦ ФАРТ (по-итальянски): Некоторые ирландцы имеют определенную склонность к лени, Святейший Отец, но их вера, возможно, самая твердая во всем христианском мире. Сам я немец, но ничего подобного в Германии не видел. Это вдохновляет.
ПАПА: Ирландия всегда была дорога нашему сердцу. Это благословенная страна. Ее миссионеры есть повсюду.
(После нескольких минут еще более бессвязного разговора мистер Коллопи сказал что-то таким тихим голосом, что я не смог уловить ни слова. Монсеньор Кахилл мгновенно перевел. Папа, похоже, был озадачен. Мистер Коллопи пробормотал под нос еще более длинную речь, которая так же была мгновенно переведена. Я должен привести здесь сделанную монсеньером Кахиллом стенограмму на латыни и итальянском. Перевод в основном сделан им же.)
Говорит КОЛЛОПИ.
ПАПА: Che cosa sta dicendo questo poveretto?
Что хочет сказать это бедное дитя?
Говорит МОНСЕНЬОР КАХИЛЛ.
ПАПА: E tocco? Nonnunquam urbis nostrae visitentium capitibus affert vaporem. Dei praesidium hujus infantis amantissimi velimus.
Это дитя в своем уме? Иногда жаркий климат и испарения нашего города оказывают вредное действие на голову. Мы будем молить Господа, чтобы он защитил возлюбленное дитя.
КОЛЛОПИ говорит снова.
Говорит МОНСЕНЬОР КАХИЛЛ.
ПАПА: Ho paura che abbiate fatto un errore, Eminenza, nel potar qui questo pio uomo. Mi sembra che sia un po ‘tocco. Forse gli manca una rotella. Ha sbagliato indirizzo? Non siamo medici che curano il corpo.
Дорогой кардинал, я боюсь, вы совершили ошибку, пригласив этого набожного человека увидеться с нами. Боюсь, Бог отметил его. Мы не можем ручаться, что его голова в порядке. Может быть, он попал не по адресу? Мы не лечим телесные недуги.
Говорит ОТЕЦ ФАРТ.
ПАПА: Ma questo ? semplicemente mostruoso. Neque hoc nostrum officium cum concilii urbani officio est confundendum
Но это чудовищно! Это дело городского совета. Не надо вмешивать в него наш офис.
Говорит КАРДИНАЛ БАЛДИНИ.
ПАПА: Nobis presentibus istud dici indignum est. Num consilium istud inusitatum rationis legibus continetur? Nunquam nos ejusmodi quicquam audivimus.
Говорить такое в нашем присутствии значит подрывать нашу репутацию. Где это слыхано – предлагать нам ложь во спасение? Мы никогда раньше не слышали ни о чем подобном.
КОЛЛОПИ мямлит что-то в ответ.
МОНСЕНЬОР КАХИЛЛ говорит.
ПАПА: Graviter commovemur ista tam mira observatione ut de tanta re sententiam dicamus. Intra hos parietes dici dedecet. Hic enim est locus sacer.
Мы глубоко встревожены такой странной просьбой о вмешательстве в это дело. Недопустимо даже упоминать о таких вещах в этих стенах. Это святое место.
КАРДИНАЛ БАЛДИНИ говорит по-итальянски.
ПАПА: Non possiamo accettare scuse e pretesti. Il Reverendo Fahrt ha sbagliato. Ci da grande dolore.
Мы не можем принять никаких отговорок и извинений. Отец Фарт допустил прегрешение. Он наполнил наше сердце печалью.
ОТЕЦ ФАРТ говорит по-итальянски.
ПАПА: Non ossiamo accettare ci?. Sembra ci sia un rilassamento nella disciplina nella Societ? di Ges? in Irlanda. Se il Padre Provonciale non agisce, dovremo noi stessi far tacere il Reverendo Fahrt.
Мы вообще не принимаем это. Похоже, в ирландском отделении ордена иезуитов ослабла дисциплина. Если наш наместник в Ирландии ничего не сделает, мы своей властью заставим замолчать отца Фарта.
КОЛЛОПИ что-то бормочет.
Говорит МОНСЕНЬОР КАХИЛЛ.
КАРДИНАЛ БАЛДИНИ говорит по-итальянски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40