Смысл ее такой: правда должна быть горька. Думаю, вы знаете, сколь это верно.
– Magna est veritas et prevalebit.
– Вы никогда не произносили более правдивых слов, святой отец.
– Неужели мы с вами так глупы и самонадеянны, что позволяем себе говорить в столь развязной манере об ордене, в котором состояли такие люди, как Игнатий Лойола и Франциск Ксаверий?
– Погодите секундочку.
– Ксаверий был проповедником в Японии. Подвергаясь гонениям, под угрозой мученической смерти миссионеры иезуиты проповедовали Евангелие индейцам Северной Америки, аборигенам Филиппин и стран Южной Африки, даже англичанам, когда католическая церковь была здесь под запретом. Они были повсюду. И ничто не могло их удержать.
– Постойте-постойте, святой отец. Остановитесь на минутку и выслушайте меня. Что верно, то верно – иезуиты были везде и повсюду совали свой нос. Они были на редкость умными стервятниками. Их влияние было слишком велико не только в делах церковных, но и в делах мирских. Они принуждали многих королей, королев и прочих сильных мира сего брать себе иезуитов в качестве личных священников. Можете представить себе Парнелла с иезуитом в качестве капеллана?
– Парнелл не был католиком, и сомневаюсь, был ли он вообще подлинным ирландцем. Это английская фамилия.
– Эти благочестивые отцы наводнили все дворы Европы, более того, они положили их себе в карман. Они были священствующими политиканами, вот кем они были. Все эти невежественные и вечно пьяные принцы и императоры в подметки им не годились. Будьте уверены, они мгновенно отлучили бы вас от церкви, как только бы увидели.
– Чушь. Рядовой священник не обладает правом отлучения от церкви.
– Может быть, и так. Но разве они не могли столь же легко вертеть епископами? Епископам приходилось делать то, что им велели иезуиты.
– Вы утомляете меня, Коллопи. Наполните-ка лучше мой стакан.
– Конечно. Но во Франции было два воистину великих человека – Вольтер и Паскаль. У этих двоих не было времени ни для иезуитов вообще, ни для толп янсенистов в частности. Разве я не прав?
– Да, положительно так.
– У иезуитов были разногласия по вопросам веры и с богословами Сорбонны, и с францисканцами, и с доминиканцами. Многие благочестивые и умные люди считали иезуитов еретиками и схизматиками. Клянусь, дыма без огня не бывает – быть может, без адского огня. Начиная примерно с тысяча семьсот шестидесятого года они трубят поход в Португалии, Франции и, частично, в самой Италии. Некоторые европейские страны стали посылать в Рим одного за другим гонцов и курьеров, чтобы склонить Папу запретить этот орден. И, честно говоря, они не теряли зря время. Папой в те прекрасные дни был Климент XIV. И, о чудо, в тысяча семьсот семьдесят третьем году он издал буллу, запрещающую орден, ибо тот не был способен далее исполнять миссию, ради которой был некогда создан.
– Да, – сказал отец Фарт, – Dominus ac Redemptor Noster.
– Простите, – сказал я.
С моей стороны было бесстыдной наглостью пытаться подражать брату в качестве участника дискуссии. Но, с другой стороны, нельзя было сбрасывать со счетов и мою упорную учебу в классе церковной истории Шустера.
– Да? – спросил мистер Коллопи довольно раздраженным тоном.
– Dominus ac Redemptor Noster не была буллой. Это было папское бреве. Между этими понятиями есть разница.
– Парень абсолютно прав, – сказал отец Фарт.
Мистер Коллопи не любил, когда педанты навязывают кому-либо свое мнение.
– Называйте это как хотите, – криво усмехнувшись, сказал он, – но факт остается фактом – Святой Папа запретил ваш орден. Это вопрос веры и морали, а в таких вопросах Папа непогрешим.
– Коллопи, – жестко возразил отец Фарт, – ваши слова еще раз доказывают, что вы просто не знаете, о чем говорите. Ватиканский совет провозгласил догму о непогрешимости Пап только в тысяча восемьсот семидесятом году, когда понтификом был Пий IX. Вы ошиблись почти на сто лет. Кроме того, запрещение религиозного ордена не имеет ничего общего с вопросами веры и морали вселенской церкви.
– Вы как были формалистом, святой отец, так им и остались, – сказал мистер Коллопи добродушно-шутливым тоном. – Дайте-ка сюда ваш стакан, как и пристало добропорядочному человеку.
– Спасибо. На сегодня мне достаточно.
– Одно из тягчайших обвинений, которые предъявлялись иезуитам за их козни, состояло вот в чем. Некоторые священники совмещали свою миссионерскую деятельность с торговлей, спекуляцией и прочими способами заколачивания денег. Французский иезуит по имени отец Ла Валлетт по уши завяз в вопросах купли-продажи. Нищенствующий орден, черт побери!
– То были отдельные нетипичные случаи.
– А вот и нет. Орден превратился в своего рода Ост-Индскую Компанию. Это был настоящий священнический империализм, подкрепленный солидными банковскими денежными запасами.
– Ну хорошо-хорошо. Если говорить обо мне, у меня нет ни гроша в банке, но, слава Богу, в кармане найдутся деньги на трамвай.
– А откуда берется табак, который вы курите?
– С обширных плантаций ордена в Панаме, – веско сказал отец Фарт. – Запрещение ордена было серьезным ударом, оно явилось результатом секретных происков наших неверующих врагов. Наши миссии в Индии, Китае и по всей Латинской Америке были свернуты. Это была победа янсенистов. Очень грустный эпизод.
– Прекрасно, – ответил мистер Коллопи, – но наши дорогие иезуиты вовсе не были разбиты. Вскоре они начали плести свои контринтриги. Доверьтесь Лукавому Вилли, иезуиту!
– Таков был их долг перед Господом – попытаться спасти орден. В Бельгии некоторые бывшие иезуиты организовали общество, называемое «Отцы Веры».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40