Мятеж был подавлен. Тучи, сгустившиеся было над Империей и головой Тиберия, начали рассеиваться. Глава XIXОтчаяние Когда Кассий Херея и Сабин вошли в палатку главнокомандующего Рейнской армией, Германик с улыбкой пошел им навстречу.— Рад видеть тебя, Кассий, — сказал он. — Долго же ты путешествовал.— Да уж, — буркнул трибун. — Я мог и вообще не вернуться, если бы не этот человек.И он указал на Сабина.Германик окинул того дружелюбным взглядом и жестом пригасил пройти.— Садитесь вон там, — показал он. — Выпейте вина и расскажите мне все.На небольшом походном столике стояли чаши с вином и подносы с закуской.Оба трибуна присели на табуретки, Германик расположился рядом. Он очень устал за последнее время, похудел и осунулся, но в глазах по-прежнему горел огонь.— Рассказывайте, — приказал он, когда гости сделали по нескольку глотков.Кассий Херея начал говорить, Сабин дополнял его повествование. Германик слушал молча, иногда он хмурил брови, иногда закусывая губу, время от времени его пальцы сжимались в кулаки, а лицо покрывалось бледностью.— Это все? — спросил он тихо, когда рассказ был окончен и Кассий замолчал.— Да, командир, — ответил Херея. — Все, что нам известно. Выводы делай сам.Германик обхватил голову руками и некоторое время сидел не шевелясь. Наконец, он выпрямился и посмотрел на Кассия.— Так, значит, это действительно Постум? — спросил он. — Не беглый раб, как мне сообщил цезарь?— Нет, — твердо ответил трибун. — Это действительно Марк Агриппа Постум. Мы можем поклясться всеми богами Рима.— Значит, Сатурнин был прав, — прошептал Германик с болью. — А я еще сомневался...Он горестно покачал головой, и в его глазах мелькнули искорки гнева.— Так кому же я служу здесь? — воскликнул он. — Цезарю, Империи или убийцам и изменникам?Оба трибуна промолчали. Да и что тут было сказать?Германик вскочил на ноги и в возбуждении забегал по палатке.— О, боги! — восклицал он. — Дайте мне силы во всем разобраться!— В чем ты еще хочешь разобраться? — тихо спросил Кассий. — Прости, командир, но тут все ясно. Тебе надо немедленно спешить на помощь Постуму. Ты один можешь выполнить волю Божественного Августа. Только ты.— А граница? — в отчаянии спросил Германик. — Разве я могу бросить сейчас провинцию? Ведь варвары в любой момент могут перейти реку. Да и искры бунта еще тлеют.Он схватил себя за волосы, его лицо исказилось, словно от боли.— Да и как я, приемный сын Тиберия, поведу легионы на Рим, на мой родной город?Молодой полководец невыносимо страдал. Его чувство справедливости говорило, что надо идти на помощь Постуму, но обостренное чувство долга запрещало ему делать это. Как, развязать, по сути, гражданскую войну? Бросить границу и провинции на растерзание варварам? Невозможно!Но Постум, Постум... Ведь он же брат его жены, да и самому ему был как брат. Бедный Агриппа и так семь лет провел на пустынном острове по ложному обвинению, а теперь может вообще жизни лишиться. В чем он виноват?Эти мысли метались в голове Германика, рвали на кусочки его мозг. Оба офицера с сочувствием смотрели на него. Они понимали состояние своего командира. Что тут можно посоветовать?У входа в палатку раздался лязг оружия, и появился дежурный центурион в полном вооружении.— Достойный Германик, — возвестил он. — К тебе гонец из Рима с цезарской почтой.Все трое напряглись, впившись глазами в центуриона. Вести из Рима! Какие? Хорошие или...Сабин почувствовал, как страх холодной змеей вползает в сердце. Что-то случилось в столице, но что?Кассий Херея залпом осушил свой кубок. Германик овладел собой и кивнул.— Пусть войдет, — приказал он.Появился запыленный и уставший курьер с кожаной сумкой на плече. Он по уставу приветствовал главнокомандующего и протянул ему восковые таблички, опечатанные перстнем с Диоскурами.Германик нетерпеливо схватил письмо, сломал цезарскую печать и вонзил глаза в текст.— О, Юпитер! — воскликнул он в следующий момент. — Цезарь Тиберий сообщает, что мятеж беглого раба Клемента подавлен, а сам главарь схвачен и ожидает казни!Сабин и Херея переглянулись.— Почему же он не подождал? — прошептал Кассий. — Почему?— Видно, что-то заставило его действовать более решительно, — ответил Сабин.Он чувствовал в душе полное опустошение, так же, как и тогда, после смерти Августа. Снова рушатся все надежды, снова он проиграл и остался ни с чем.Германик посмотрел на них.— Так кому же верить? — спросил он резко. — Вам или моему приемному отцу? Кто схвачен? Постум или Клемент?Кассий отрешенно пожал плечами.— Мы сказали тебе все, — негромко произнес он. — Решай сам.Германик швырнул таблички на стол, опрокинув кубок с вином. Кроваво-красная жидкость брызнула на пол.— Нет, я разберусь во всем! — в отчаянии крикнул командующий, грозя кому-то кулаком. — Я разберусь и узнаю правду! И тогда — берегитесь!Он резко повернулся на месте и вновь заходил по палатке, на его щеках выступил нездоровый румянец.— Берегитесь! — повторил он. — Кто бы ни оказался преступником и обманщиком, он мне за все заплатит. Будь это даже мой отец... — Германик посмотрел на Кассия. — Или мой верный друг, — добавил он тихо.Кассий встал и с достоинством выпрямился.— Командир, — сказал он твердо. — Прошу тебя и предупреждаю — не тяни. Ты должен во всем разобраться, это так, но действовать надо быстро. Иначе изменники сумеют замести следы и уничтожить доказательства своих преступлений.Германик скрипнул зубами.— Да я бы сейчас на крыльях полетел в Рим, — глухо сказал он. — Но я давал присягу, у меня есть долг, который я обязан выполнять, невзирая ни на что!— Но ведь можно... — начал было Сабин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158