ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– Глаза у Маргарет увлажнились. – Кроме тебя, у меня никого не осталось.
Гарден опустилась на колени рядом со стулом Маргарет и крепко обняла мать:
– Я постараюсь, мама, я постараюсь. Я очень постараюсь, чтобы ты была счастлива.
Поверх плеча матери Гарден смотрела на ее письменный стол, вернее, на украшавшие его фотографии, уже в рамках. Стюарт улыбался, стоя возле «роллс-ройса»; Пегги на свадьбе улыбалась, глядя на Боба. Свадьбу сыграли очень скромную и второпях. Трэдды были в трауре, а Боба срочно посылали в Европу, в инженерные войска. Пегги отплыла к берегам Европы еще до того, как ее фотографии были готовы.
У Маргарет теперь осталась только Гарден, у Гарден – только мать.
Узнав, что они с матерью поедут в горы, Гарден стала, сгорая от нетерпения, считать дни до отъезда. До сих пор она путешествовала только из Чарлстона в Барони и обратно.
И вот рано утром двадцать второго июня к дому Трэддов подъехал извозчик, чтобы отвезти мать, дочь и Занзи на вокзал. Гарден от волнения не могла усидеть на месте и все время ерзала. Она впервые ехала на извозчике. И никогда не была на вокзале.
Огромный паровоз напоминал ей дракона, он изрыгал громадные клубы дыма, и они столбом устремлялись вверх, прямо в небо, оставляя внизу, далеко под собой, высокий навес над перроном. Возле гигантских колес тоже стелился то ли дым, то ли пар, и Гарден, замирая от сладкого ужаса, пробежала сквозь это низкое облако. Она знала, что дракон ручной. А на самом-то деле он и драконом не был. Но жажда приключений и блаженный страх перед неизвестностью заставляли девочку смотреть на все другими глазами, переносили ее из жизни в книгу сказок.
Молодой человек с карандашом и блокнотом метался взад-вперед по платформе, пытаясь со всеми поговорить, у каждого спрашивая, как его зовут. Ежегодный традиционный выезд «настоящих чарлстонцев» в горы всегда занимал немалое место в светской хронике. Поезд назывался «Каролинский, особого назначения», и летом его отбытие из Чарлстона каждый день освещали газеты. Маргарет Трэдд украдкой усмехнулась из-под густой черной вуали.
В двух вагонах из пяти всегда ехали чарлстонцы. Разумеется, они не занимали все места, но вагоны были всецело в их распоряжении.
Еще один вагон предназначался для других белых пассажиров, некоторые из них тоже могли быть чарлстонцами, но не настоящими, то есть не принадлежащими к избранному кругу чарлстонской знати. Четвертый и пятый вагоны были для негров. В одном из них обыкновенно ехали чернокожие няни, кормилицы и – под их бдительным присмотром – дети.
Полчаса на платформе царил полный сумбур: в поезд сажали детей, заносили игрушки, передавали в окна высокие корзины с плетеными крышками, предназначенные специально для провизии. Наконец проводник крикнул: «Займите свои места!», оглушительно взревел паровой гудок, зазвонили колокола, раздались прощальные выкрики и «Каролинский, особого назначения» с двадцатиминутным опозданием загрохотал по рельсам. Он ехал в Северную Каролину через весь штат, и опытные путешественники знали, что по дороге он будет делать остановки в каждом захудалом городишке и в каждой деревне и всюду задержится на лишних пять или десять минут. За это поезд называли «Каролинский ползучий», но произносили его название с нежностью. Отдых начинался, когда люди оказывались на станции, и долгое путешествие в вагоне, где на все ложился слой гари, было неотъемлемой составной частью этого отдыха.
Ехать было утомительно и скучновато, но Гарден так не считала. Когда поезд оказывался на железнодорожном мосту и вагон качало из стороны в сторону над водой на невидимых рельсах, у нее начинало отчаянно колотиться сердце. Она махала рукой детям возле хижин, мужчинам, чьи фургоны двигались по пыльным дорогам параллельно рельсам, людям на станциях, где длинный, как Мен-стрит, поезд с громким шипением останавливался. Названия городов были для нее такой же экзотикой, как названия на школьном глобусе. Она внимательно читала рекламу на гаражах и сараях и завороженно следила за волнистой линией серебряных телеграфных проводов и за мельканием телеграфных столбов, которые под стук колес проносились мимо окон.
Пожилая дама, в царственном одиночестве сидевшая в середине вагона, первой открыла свою корзинку для завтраков. Для остальных пассажиров это послужило сигналом. Вдоль всего вагона молодые люди стали снимать корзинки и подавать их сидящим дамам, и вскоре на всех свободных местах, а также на коленях у многих появились белые квадратные, ярд на ярд, салфетки.
Но Гарден от волнения не могла есть. Уже начинались холмы. А Гарден прежде никогда не покидала низменной части штата. Никогда не видела холмов. И смотрела на них как зачарованная. Потом, через несколько часов, поезд описал длинную дугу и вдалеке появились горы. У Гарден перехватило дыхание. Холмы, конечно, были замечательные, но к встрече с горами ее никак не подготовили. И никто не сказал ей, что горы такие высокие.
Поезд дошел до Гендерсонвиля, штат Северная Каролина, и на маленьком вокзале спустил пары, или, как показалось Гарден, с облегчением выдохнул. Посыпанное гравием пространство вокруг станции было заполнено экипажами, автомобилями, пролетками и блестящими зелеными омнибусами; они стояли ровно в ряд, их открытые задние двери были обращены к платформе. На каждом омнибусе, над дверью, было выведено название отеля.
– Куда мы поедем, мама?
– В отель «Лодж», Гарден, во Флет-Рок. Флет-Рок называли не иначе, как маленьким горным Чарлстоном. Гарден бросилась было к выходу, но Маргарет вцепилась ей в руку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217
Гарден опустилась на колени рядом со стулом Маргарет и крепко обняла мать:
– Я постараюсь, мама, я постараюсь. Я очень постараюсь, чтобы ты была счастлива.
Поверх плеча матери Гарден смотрела на ее письменный стол, вернее, на украшавшие его фотографии, уже в рамках. Стюарт улыбался, стоя возле «роллс-ройса»; Пегги на свадьбе улыбалась, глядя на Боба. Свадьбу сыграли очень скромную и второпях. Трэдды были в трауре, а Боба срочно посылали в Европу, в инженерные войска. Пегги отплыла к берегам Европы еще до того, как ее фотографии были готовы.
У Маргарет теперь осталась только Гарден, у Гарден – только мать.
Узнав, что они с матерью поедут в горы, Гарден стала, сгорая от нетерпения, считать дни до отъезда. До сих пор она путешествовала только из Чарлстона в Барони и обратно.
И вот рано утром двадцать второго июня к дому Трэддов подъехал извозчик, чтобы отвезти мать, дочь и Занзи на вокзал. Гарден от волнения не могла усидеть на месте и все время ерзала. Она впервые ехала на извозчике. И никогда не была на вокзале.
Огромный паровоз напоминал ей дракона, он изрыгал громадные клубы дыма, и они столбом устремлялись вверх, прямо в небо, оставляя внизу, далеко под собой, высокий навес над перроном. Возле гигантских колес тоже стелился то ли дым, то ли пар, и Гарден, замирая от сладкого ужаса, пробежала сквозь это низкое облако. Она знала, что дракон ручной. А на самом-то деле он и драконом не был. Но жажда приключений и блаженный страх перед неизвестностью заставляли девочку смотреть на все другими глазами, переносили ее из жизни в книгу сказок.
Молодой человек с карандашом и блокнотом метался взад-вперед по платформе, пытаясь со всеми поговорить, у каждого спрашивая, как его зовут. Ежегодный традиционный выезд «настоящих чарлстонцев» в горы всегда занимал немалое место в светской хронике. Поезд назывался «Каролинский, особого назначения», и летом его отбытие из Чарлстона каждый день освещали газеты. Маргарет Трэдд украдкой усмехнулась из-под густой черной вуали.
В двух вагонах из пяти всегда ехали чарлстонцы. Разумеется, они не занимали все места, но вагоны были всецело в их распоряжении.
Еще один вагон предназначался для других белых пассажиров, некоторые из них тоже могли быть чарлстонцами, но не настоящими, то есть не принадлежащими к избранному кругу чарлстонской знати. Четвертый и пятый вагоны были для негров. В одном из них обыкновенно ехали чернокожие няни, кормилицы и – под их бдительным присмотром – дети.
Полчаса на платформе царил полный сумбур: в поезд сажали детей, заносили игрушки, передавали в окна высокие корзины с плетеными крышками, предназначенные специально для провизии. Наконец проводник крикнул: «Займите свои места!», оглушительно взревел паровой гудок, зазвонили колокола, раздались прощальные выкрики и «Каролинский, особого назначения» с двадцатиминутным опозданием загрохотал по рельсам. Он ехал в Северную Каролину через весь штат, и опытные путешественники знали, что по дороге он будет делать остановки в каждом захудалом городишке и в каждой деревне и всюду задержится на лишних пять или десять минут. За это поезд называли «Каролинский ползучий», но произносили его название с нежностью. Отдых начинался, когда люди оказывались на станции, и долгое путешествие в вагоне, где на все ложился слой гари, было неотъемлемой составной частью этого отдыха.
Ехать было утомительно и скучновато, но Гарден так не считала. Когда поезд оказывался на железнодорожном мосту и вагон качало из стороны в сторону над водой на невидимых рельсах, у нее начинало отчаянно колотиться сердце. Она махала рукой детям возле хижин, мужчинам, чьи фургоны двигались по пыльным дорогам параллельно рельсам, людям на станциях, где длинный, как Мен-стрит, поезд с громким шипением останавливался. Названия городов были для нее такой же экзотикой, как названия на школьном глобусе. Она внимательно читала рекламу на гаражах и сараях и завороженно следила за волнистой линией серебряных телеграфных проводов и за мельканием телеграфных столбов, которые под стук колес проносились мимо окон.
Пожилая дама, в царственном одиночестве сидевшая в середине вагона, первой открыла свою корзинку для завтраков. Для остальных пассажиров это послужило сигналом. Вдоль всего вагона молодые люди стали снимать корзинки и подавать их сидящим дамам, и вскоре на всех свободных местах, а также на коленях у многих появились белые квадратные, ярд на ярд, салфетки.
Но Гарден от волнения не могла есть. Уже начинались холмы. А Гарден прежде никогда не покидала низменной части штата. Никогда не видела холмов. И смотрела на них как зачарованная. Потом, через несколько часов, поезд описал длинную дугу и вдалеке появились горы. У Гарден перехватило дыхание. Холмы, конечно, были замечательные, но к встрече с горами ее никак не подготовили. И никто не сказал ей, что горы такие высокие.
Поезд дошел до Гендерсонвиля, штат Северная Каролина, и на маленьком вокзале спустил пары, или, как показалось Гарден, с облегчением выдохнул. Посыпанное гравием пространство вокруг станции было заполнено экипажами, автомобилями, пролетками и блестящими зелеными омнибусами; они стояли ровно в ряд, их открытые задние двери были обращены к платформе. На каждом омнибусе, над дверью, было выведено название отеля.
– Куда мы поедем, мама?
– В отель «Лодж», Гарден, во Флет-Рок. Флет-Рок называли не иначе, как маленьким горным Чарлстоном. Гарден бросилась было к выходу, но Маргарет вцепилась ей в руку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217