Выслушав их, он пожалел, что не вернулся без Филиппы.
– От женщины замужней или невинной я бы этого не потребовал, – сказал юстициарий в ответ на его замечание. – Но вы сами сказали, что леди Филиппа… не обременена условностями.
Похоже, лорд Ричард знал этот маленький факт заранее, но не потрудился довести до сведения Хью – возможно, желая уточнить, какова доля правды в слухах о Филиппе.
– Нам это только на руку, – продолжал он, – раз уж она сторонница короля. К тому же интересующий нас человек с ней знаком. Она просто создана для этой миссии.
– И все-таки мне это не по душе, – повторил Хью, когда виновница спора подняла голову от книги и улыбнулась, глядя на щенков, затеявших возню у ее ног.
С этой улыбкой она выглядела юной и невинной, и трудно было поверить, что накануне она с таким пылом ответила на его поцелуй… а потом, когда Хью вознамерился этот пыл утолить, поставила его на место.
– Мне тоже не слишком это нравится, – признал юстициарий со вздохом. – Ну и что же? Главное, чтобы план сработал. И он сработает. Поймите, это единственный шанс доказать вину королевы!
Повернувшись, Хью увидел лорда Ричарда стоящим за своим необъятным столом, который, тем не менее, терялся в просторном, роскошно обставленном помещении, где все стены были расписаны с любовным тщанием. Юстициарий взирал на своего подчиненного, скрестив руки на груди. Он выглядел весьма величаво в черных с золотом одеждах и с благородными сединами над высоким лбом. Это был человек выдающегося ума.
– А если она откажется?
– Подзадорим ее. Она ведь азартна, не так ли?
«Да уж, черт возьми», – мрачно подумал Хью и кивнул. Юстициарий вызвал лакея и отправил его за Филиппой.
– Ваше настроение тревожит меня, сэр Хью. Я не требую от людей вроде вас слепого повиновения, однако надеюсь, что, взявшись за дело, вы доведете его до конца.
– Разве бывало иначе?
– Не бывало, верно, но до сих пор вы не имели ничего против моих поручений. Появление леди Филиппы словно выбило почву у вас из-под ног.
– То, что она выбирает любовников по убеждениям, не означает, что она захочет стать… стать…
– Даже сомнительная репутация леди Филиппы не заставила бы меня послать ее на такое – в конце концов, она знатная дама, а не городская потаскуха. Однако другой кандидатуры у меня нет. А сколько просчетов! Мне не нужно было писать, что у нее есть выбор, а вы попусту истратили угрозу расправы над ее дядей ради того, чтобы залучить ее в Вестминстер. Надо было пригрозить, что ему выпустят кишки, если она ответит мне отказом.
– Даже такой мерзавец, как я, не на все способен, – хмуро заметил Хью.
– Неужели? – Юстициарий улыбнулся. – Это не пришло мне в голову. – Улыбка померкла. – Тем не менее, я прошу вас… нет, я требую, чтобы вы даже не пытались отговорить леди Филиппу. В конце концов, если она согласится, значит, это для нее вполне приемлемо.
Хью не считал, что одно непременно следует из другого. В случае с Филиппой все было неясно, зыбко, непредсказуемо. Испытания, которым он ее подверг, ничего не доказали и не опровергли. Она так и осталась для него загадкой.
– Леди Филиппа де Пари! – объявил лакей, пропуская девушку в дверь.
Юстициарий представился ей, излучая обаяние, как и пристало дипломату. Хью ограничился кивком. Лорд Ричард потребовал вина, а когда лакей удалился, галантно усадил гостью на один из резных стульев с высокой спинкой. При виде роскошных фресок во всю стену на лице девушки промелькнуло удивление, а красочная карта мира над камином заставила ее глаза слегка округлиться.
– Живописная отделка помещений – моя слабость, – благодушно заметил юстициарий, занимая стул напротив. – Надо сказать, единственная. Что вы скажете о фресках?
Филиппа помедлила, и Хью вдруг понял, что она думает о них то же, что и он сам: лучше уж совсем ничего, чем так много.
– По правде сказать, милорд… – она огляделась, прочла по губам Хью слово «замечательны» и договорила: – они замечательны.
– Я подумываю украсить и потолок! – воскликнул лорд Ричард, расцветая. – Колесо Фортуны или, скажем, Порок и Добродетель. Как, по-вашему?
Филиппа глянула на Хью. Тот пожал плечами.
– Порок и Добродетель кажутся мне более… назидательными.
– Вот именно!
Лакей поставил на столик вино и вазу с фруктами. Юстициарий непринужденно откинулся на стуле с кубком в руках, жестом предложив Хью соседний стул.
– Вам знакомо такое имя – Олдос Юинг? Вы встречались с ним в возрасте семнадцати лет. Он несколькими годами старше вас.
– Англичанин? Я припоминаю некоего Олдоса из Тоттиема.
– Это он. Младший сын барона, в четырнадцать лет принял сан, годом позже поехал в Париж изучать право. Образованный, обаятельный… – лорд Ричард помедлил, – и, насколько мне известно, красивый.
– Да, он так полагал, – подтвердила девушка, не отводя взгляда.
– Он ведь был влюблен в вас?
– Безответно.
– Тем не менее, он на коленях умолял вас стать его женой вопреки обстоятельствам вашего рождения и готов был поступиться церковной карьерой ради брака с вами. Отказ явился для него сокрушительным ударом. Теперь он законовед и дьякон, законченный карьерист и изворотливый политик. Духовный сан нисколько не мешает ему вести светскую жизнь. Он ни в чем себе не отказывает, хотя и не афиширует своих связей с женщинами, надеясь однажды стать архидьяконом.
– Он в Лондоне? – спросил Хью.
– Когда он не бывает за границей, то живет в своем доме в Саутуорке.
– Вот как? – удивилась Филиппа.
Хью мог ее понять: эта часть города прискорбно прославилась своими борделями, в лучшем случае маскировавшимися под таверны и бани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76