ПРЕЕМНИК
(волшебный роман)


(C) Марина Дяченко, Сергей Дяченко, 1996.


ПРОЛОГ


Мальчик сидел за сундуком, где пахло пылью. Портьеры, прикрывавшие
окно, поднимались над ним, как массивные пыльные колонны; в луче солн-
ца кружилась, растерявшись, белесая бабочка-моль.
За окном бряцало железо и топотали копыта. За окном говорили "вра-
ги" и говорили "война"; здесь, в доме, были отец и мать, домашние и
надежные, как эти столбы солнца, подпирающие потолок...
Но старика он боялся. Старик был чужим и непонятным; в его при-
сутствии даже родные люди казались не такими, как прежде. Мать и отец
не обращали на сына внимания - будто старик был тучей, заслонившей от
мальчика солнце. Они тоже боятся старика - зачем же отдавать ему ЭТО?!
Мальчик плакал и слизывал слезы. Та вещь... Та замечательная вещь.
Неужели ее больше не будет? И не будет праздников, когда, вытащив ее
из шкатулки, мама позволит ему - в награду за что-нибудь - одним толь-
ко пальцем ПРИКОСНУТЬСЯ? И смотреть, смотреть, и следить за солнечным
зайчиком на потолке...
Они говорили - что-то о ржавом пятнышке, которого, кажется,
все-таки нет. И еще о войне; мальчик представил себе целый лес копий,
узкие флаги, раздвоенные, как змеиные языки... Очень много красивых
всадников, и приятно пахнет порохом... И его отец всех победит.
Но почему старик только молчит и кивает?!
Мокрым от слез пальцем мальчик рисовал на сундуке злые рожицы. Его
ругали, когда он рисовал злых. А теперь он с особым удовольствием вы-
водил косые, с опущенными уголками рты и нахмуренные брови: ну и отда-
вайте... ну и пусть...
А потом золотая вещь блеснула на чужой ладони, на длинной ладони
старика; тогда мальчик не выдержал, с ревом выскочил из своего укры-
тия, желая выхватить игрушку и не в силах поверить, что на этот раз
его каприз окажется неутоленным...
- Луар!!
На щеках матери выступили красные пятна; что-то строго говорил
отец - но мальчик и сам уже пожалел о своем порыве. Потому что старик
посмотрел на него в упор - долгим, пронзительным, изучающим взглядом.
Странно еще, как штанишки остались сухими.
По дну прозрачных, будто стеклянных глаз пробежала тень; кожистые
веки без ресниц мигнули. Мальчик съежился; старик перевел взгляд на
его мать:
- Вы назвали его в честь Луаяна?
За окном грохотали кованые сапоги, и грозный голос выкрикивал
что-то решительное и командирское. Старик вздохнул:
- Когда один камень срывается с вершины... Всегда остается надеж-
да, что он угодит в яму. И лавины не будет. Мы надеемся. Всегда.
Мальчик всхлипывал и тер кулаками глаза, и цеплялся за рукав отцо-
вой куртки - а потому не видел, как удивленно переглянулись его роди-
тели.
Старик печально усмехнулся:
- Твое семейство по-прежнему мечено, Солль. Судьбой.
Мать испугано вскинула глаза; отец молчал и держался за щеку, буд-
то бы мучаясь зубной болью. Старик кивнул:
- Впрочем... Ничего. Ерунда. Забудьте, что я сказал.
Лишь когда за старцем закрылась дверь, к чувству утраты прибави-
лось еще и облегчение.
Теплая ладонь, в которой целиком тонет его рука. У тебя будет мно-
го других игрушек. Не грусти, Денек.


ГЛАВА ПЕРВАЯ

* * *

...Мы успели-таки! Счастье, что городские ворота захлопнулись за
нашими спинами - а могли ведь и перед носом, недаром Флобастер орал и
ругался всю дорогу. Мы опаздывали, потому что еще на рассвете сломалась
ось, а ось сломалась потому, что сонный Муха проглядел ухаб на дороге,
а сонный он был оттого, что Флобастер, не жалея факелов, репетировал
чуть не до утра... Пришлось завернуть в кузницу, Флобастер охрип, тор-
гуясь с кузнецом, потом плюнул, заплатил и еще раз поколотил Муху.
Конечно же, под вечер ни у кого не осталось сил радоваться, что
вот мы успели, вот мы в городе, и здесь уже праздник, толкотня, а то ли
еще будет завтра... Никто из наших и головы не поднял, чтобы полюбо-
ваться высокими крышами с золотыми флюгерами - только Муха, которому
все нипочем, то и дело разевал навстречу диковинам свой круглый малень-
кий рот.
Главная площадь оказалась сплошь уставлена повозками и палатками
расторопных конкурентов - в суровой борьбе нам достался уголок, едва
вместивший три наши тележки. Слева от нас оказался бродячий цирк, где в
клетке под открытым небом уныло взревывал заморенный медведь; справа
расположились кукольники, из их раскрытых сундуков жутковато торчали
деревянные ноги огромных марионеток. Напротив стояли лагерем давние на-
ши знакомые, комедианты с побережья - нам случалось встречать их на
нескольких ярмарках, и тогда они отбили у нас изрядное количество мо-
нет. Южане полным ходом сколачивали подмостки; Флобастер помрачнел.
Я отошла в сторону, чтобы тихонечко фыркнуть: ха-ха, неужто старик
рассчитывал быть здесь первым и единственным? Ясно же, что на День
Премноголикования сюда является кто угодно и из самых далеких далей -
благо, условие только одно.
Очень простое и очень странное условие. Первая сценка программы
должна изображать усекновение головы - кому угодно и как угодно. Стран-
ные вкусы у господ горожан, возьмите хоть эту потешную куклу на висели-
це, ту, что украшает собой здание суда...
Праздник начался прямо на рассвете.
Даже мы маленько ошалели - а мы ведь странствующие актеры, а не
сборище деревенских сироток, случались на нашем веку и праздники и кар-
навалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20