Корд встал, чувствуя, как бешено бьется у него пульс. Итан жив. Вскоре он будет дома. Как жаль, что нет возможности немедленно рассказать обо всем Саре: они с Джонатаном повезли маленького Тедди на выставку «волшебных» механических устройств, где собирались провести целый день.
Корд покинул кабинет Пендлтона и отправился домой, все еще не в силах успокоиться. Если бы Виктория не отвергла его предложение, он бы забылся в страстных любовных играх, проведя с ней остальную часть дня. Он не мог забыть ощущение ее груди под своей ладонью и нежность губ. Корд чертыхнулся и отбросил эти мысли. Может быть, сегодня вечером он посетит заведение мадам Фонтено, как в прошлые времена. Женщины у нее хороши собой и талантливы в своем деле, он выберет, какую захочет.
Удивительно, как мало обрадовала его такая перспектива.
Было раннее утро теплого июньского дня, с Темзы веял легкий ветерок. Вернувшись после короткой, длившейся всего полчаса, рискованной встречи с Грейс в "Короле Якове", Тори развязала ленты серого капора и бросила его на диванчик в своей крошечной гостиной. Если еще вчера она не хотела встречаться с подругой и надеялась избежать этого столкновения, то сейчас не могла отрицать, что рада. Старая дружба выдержала три долгих года разлуки.
В конце концов она рассказала Грейс всю правду и взяла с подруги обещание, что она будет молчать.
– До сих пор не верю во все случившееся, – сказала Тори.
– Ты сделала то, что должна была сделать, чтобы защитить себя.
– Я знаю, но это не спасет ни одну из нас от тюрьмы.
– Мы что-нибудь придумаем, – пообещала Грейс. – Я постараюсь узнать, что собирается делать барон. Если тебе придется бежать из города, ты знаешь, где меня найти. Дай мне знать, и я помогу чем смогу.
Грейс не изменилась. Она и раньше была преданной и верной подругой, такой и осталась.
Внешне она почти не изменилась. Немного выше Тори, с густыми золотисто-каштановыми волосами, Грейс всегда была прелестна. Исчезла неловкость и застенчивость, в свои девятнадцать Грейс приобрела завершенность облика. Тори считала, что единственная сложность, которая может возникнуть перед Грейс на пути к замужеству, – найти именно такого мужа, которого она хочет.
Неделя приближалась к концу. После встречи с Грейс настроение у Тори несколько дней оставалось повышенным, но бесконечные пересчеты, починка и маркировка белья, сортировка провизии по ящикам, мешкам и корзинам в полуденную жару вконец измотали ее.
Хорошо хоть, что слуги стали лучше относиться к ней благодаря лорду Бранту. Они поняли, что между ней и графом ничего нет, к ее тайному разочарованию.
Она шла вниз, чтобы еще раз проверить, все ли готово к обеду, когда хлопнула парадная дверь и вошел граф. Тори взвизгнула, поняв, что он с угрожающим видом идет прямо на нее, – таким разъяренным она его еще не видела.
– В мой кабинет, – приказал он. – Быстро!
Тори закусила губу. Приподняв юбку, она быстро зашагала впереди него. Брант вслед за ней вошел в кабинет и захлопнул дверь.
– Садитесь.
– Я… Я лучше постою, если позволите.
– Я сказал – садитесь!
Она опустилась в ближайшее кресло, словно бы ноги перестали ей служить, и заставила себя посмотреть на него. Он показался ей еще выше, чем обычно, глаза были темными и налитыми злостью, губы плотно сжаты.
– Мне кажется, нам пора поговорить об ожерелье.
У нее закружилась голова. На миг ей показалось, что она сейчас свалится с кресла.
– О к-каком ожерелье?
– О том, которое вы с сестрой украли у барона Харвуда.
Ладони у Тори стали влажными. Она провела ими по жесткой черной юбке.
– Я… я не понимаю, о чем вы говорите.
– Вот как? Я думаю, вы прекрасно знаете, о чем я говорю. Об очень ценном ожерелье с жемчугом и бриллиантами, которое было украдено из Харвуд-Холла. – И есть еще одно немаловажное обстоятельство, еще одно преступление – попытка убить барона.
Тори проглотила комок в горле, стараясь выглядеть спокойной, хотя внутри у нее все переворачивалось.
– Я не знаю барона Харвуда. Никогда не слышала о нем.
– Я тоже не знаю его, но это не имеет значения. Факт остается; я узнал о нем из разговоров в клубе, о нем сообщалось в той самой газете, которая почему-то пропала, я ее не видел; в преступлениях подозреваются две девушки. Одна – высокая и белокурая, вторая – с темными волосами и на несколько дюймов ниже. – Взгляд у него был тяжелым. – Похоже, это особы, которых вы знаете?
Тори заставила себя удивленно поднять брови.
– Вы думаете, что описанные вами женщины – это Клер и я? Почему вы решили, что мы можем иметь к этому отношение?
– Потому что было сказано: у белокурой исключительно красивое лицо. – Уголки его губ поползли вверх. – А о брюнетке сказано, что она на редкость жестокая.
У Тори похолодела спина.
– Вы считаете, что я жестокая?
Его губы сложились в некое подобие улыбки. Но отнюдь не дружелюбной.
– Отчаяние заставляет людей решаться на отчаянные поступки. В тот день, когда я встретил вас на мостовой у своего дома, у вас был вид совершенно отчаявшихся людей.
Она немного выпрямилась в глубоком кожаном кресле, не отводя взгляда от его лица.
– Если ожерелье было таким ценным, как вы сказали, и я, как вы предполагаете, украла его, я не была бы в отчаянии. Я бы неплохо устроилась. Это так очевидно.
Лорд Брант впился в нее взглядом.
– Или, может быть, что-то случилось с деньгами, полученными от его продажи. Возможно, их украли, или вы потратили их, или…
– Или, возможно, я не виновна в преступлении. Возможно, я никогда не брала ожерелья, никогда не продавала его, и поэтому у меня не было денег.
Он не поверил ей, ни на один миг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94