Я остался бы во Франции, если бы ты здесь успешно справлялся с делами. Но ты поставил под угрозу само ее существование.— Ты же знаешь, что была депрессия, Великая паника.Мне еще повезло, что дело не дошло до полного разорения.— Повезло? — насмешливо повторил Алекс. — Да, верно, времена были тяжелые. Но благосостояние такой плантации, как Бель-Шен, зависит отнюдь не от везения, а от упорного труда. А этого ты, братец, не любишь.Франсуа отодвинул свой стул и встал, швырнув салфетку на стол.— Я не позволю, чтобы ты так разговаривал со мной.Возвращаюсь обратно в город.Он направился к двери, но остановился, услышав, как Алекс произнес с сожалением:— Почему мы все время ссоримся, Франсуа? Ведь мы раньше уживались с тобой вполне мирно.Его брат ничего не ответил.— Что было, то прошло, — добавил Алекс. — Сейчас самое главное — Бель-Шен. Ты мог бы мне помочь в управлении плантацией.— Ты же хорошо знаешь, что я не гожусь для этого. Не сомневаюсь, что ты что-нибудь придумаешь. Всегда придумываешь. А я пока снял апартаменты в гостинице «Сент-Луис».Это я и приехал тебе сказать. Если я тебе понадоблюсь, в чем сильно сомневаюсь, ты знаешь, где меня найти. — И, не оглядываясь, он вышел из столовой. Через несколько минут парадная дверь громко хлопнула.Алекс отодвинул тарелку с нетронутой едой и откинулся на спинку стула. Николь продолжала стоять на своем посту возле двери.— А, малышка, — сказал он по-французски, предполагая, что она все равно ничего не поймет. — Ну, почему жизнь такая сложная штука? — У него никогда не было столь удрученно-расстроенного вида.— Вам следует поесть, месье, — сказала она по-английски, придвигая тарелку к нему. Под политой вином нежной курятиной еще дымилась гора тыквенной каши с маслом.Ее забота рассмешила его.— Посиди со мной минутку, — сказал он, удивив этой просьбой не только ее, но и самого себя.— У меня тут дела… я должна…— И у меня тоже дела, cherie дорогая (фр.).

, у меня тоже.Она присела, начиная понимать, почему он привлекает к себе такое внимание. На нем лежат тяжелые обязанности, и не с кем их разделить. Он похож на одинокий остров.— Вам, должно быть, приходится трудно, — посочувствовала Ники. — Надо заботиться о стольких людях, а помочь некому.Он посмотрел на нее каким-то странным взглядом.«Может быть, она поняла то, что он сказал по-французски? Да нет, навряд ли».— Все было просто, когда мы занимались делами втроем: мой отец, Франсуа и я. Но теперь все изменилось.— А где была ваша мать? — спросила Ники.Он пожал своими могучими плечами:— Мы с ней редко виделись. Нас воспитал отец. Мы были очень близки, все трое. — Его тело заметно расслабилось. Он ткнул вилкой в золотисто-розовый крабовый салат, затем взялся за курицу.— Ты не голодна? Если хочешь, я могу попросить, чтобы тебе принесли поесть.Ники улыбнулась. Много ли на свете таких богатых людей, как Александр дю Вильер, которые могут пригласить служанку поужинать вместе с ними?— Я уже поужинала. Вы начали рассказывать о своей матери…— Моя мать и отец никогда не были Особенно близки.Отец хотел иметь наследников, важнее всего для него были дети. Мать редко бывала с нами вместе. Это был брак, устроенный по сговору родителей. Он был выгоден для обеих сторон, так как каждая извлекала для себя максимальную свободу.— Так, по-видимому, принято среди аристократии. — Произнося эти слова, она подумала: «Какой ужас, неужели это и есть семейная жизнь?»— Значит, ты знаешь об этом? — Я не так уж глупа.— Отнюдь нет, — насмешливо подтвердил он. — Но я не очень дорожу титулами. И предпочитаю считать себя американцем. А в Америке нет герцогов.Ей понравилось, что он так думает. Это придавало ему человечность, делало не таким уж недостижимым.— По крайней мере вы можете жениться на той, кого любите.— Любовь! — фыркнул Алекс. — Я в нее не верю. Мужчина берет себе жену ради выгоды, которую этот брак принесет обеим семьям, и еще ради того, чтобы иметь наследников.— Вы отвергаете чувства? Неужели вы могли бы жениться на женщине, совершенно дам безразличной?Алекс тихо рассмеялся.— Похоже, ты очень разочарована. Есть другие возможности… для удовлетворения… своих чувственных потребностей.И брачное ложе не единственное место для этого.— Вы думаете, что достаточно иметь любовницу? — не раздумывая, выпалила она.Алекс усмехнулся, вновь показывая свои ямочки.— Ты продолжаешь меня изумлять.— Я невольно слышу, что говорят между собой служанки, к тому же, если вы помните, я была у нее в доме.— Дом принадлежит мне. И Лизетт будет там жить до тех пор, пока это меня устраивает. Когда мы расстанемся, я подыщу ей маленький домик в сельской местности или в другом городе — как она захочет.— Господи, вы говорите таким тоном, как будто подбираете загон для лошади. Мой отец боготворил мою мать. Точно так же относилась и она к нему. — Вспомнив о родителях, она почувствовала, как к горлу подступил комок.Алекс отхлебнул вина.— Может быть, это только тебе казалось. Я верю только тому, в чем сам могу убедиться.— А Лизетт знает, как вы к ней относитесь?— Лизетт — женщина практичная. Она делает только то, что ей выгодно.Ники изумленно уставилась на него.— Неужели такое вас устраивает, любовница, которая встречается с вами только ради денег, и жена, которая не питает к вам никакой любви? — Она отодвинула стул и встала. — Хотя я и моложе вас, но в каких-то отношениях, безусловно, мудрее. — И, расправив плечи, направилась к двери.«Кажется, я рассердила его», — мелькнуло у нее в голове.Но, закрыв за собой дверь, она услышала громовой хохот.Когда, управившись с посудой, она пошла наверх, в свою мансарду, она пыталась и все никак не могла понять:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102