Чертыхнувшись про себя, Бич взбил из мыла пену и намазал лицо. Он начал бриться, время от времени заглядывая в специальное крохотное зеркальце.Шеннон зачарованно наблюдала за ним.– Такое впечатление, что вы никогда не видели, как бреется мужчина, – нарушил молчание Бич, с одной стороны, польщенный вниманием, с другой – чувствуя некоторое раздражение. Восхищение, которое читалось в неотрывно глядящих на него синих глазах, снова подействовало возбуждающе.– Молчаливый Джон носил бороду, – объяснила Шеннон.Бич хмыкнул, снял пену с лезвия бритвы:– Вы всегда говорите о нем в прошедшем времени.– О ком?– О вашем муже.Шеннон открыла было рот, затем закрыла его и поежилась, словно ей было холодно.– Буду впредь осторожней, – пообещала она. – Эти Калпепперы страшно наглые.– Вы считаете, что Молчаливый Джон умер.Хотя это и не было вопросом в полном смысле слова,Шеннон поняла, что ответ очень интересует Бича.– Скорее всего я не увижу больше Молчаливого Джона, – призналась она негромко. Затем, словно встрепенувшись, добавила погромче:– Только, пожалуйста, не говорите никому об этом в Холлер-Крике. Мэрфи не более любезен ко мне, чем Калпепперы. Если бы они не опасались, что Молчаливый Джон вернется…Она не договорила и умолкла.Но Бич и без того знал, что она имела в виду.– Может, вам стоит подумать о том, чтобы уехать отсюда? – без обиняков сказал Бич.На мгновение у нее родилась надежда, что Бич хочет пригласить ее с собой, когда соберется уходить.– Куда мне уезжать? – тихо спросила она.– Не знаю… Но мне точно известно, что по крайней мере один из Калпепперов часто останавливается в двух милях от дороги.– Зачем?– Ждет, когда я уеду. А тогда…– Но ведь… – перебила Шеннон.Бич продолжил мысль:– Когда я уйду, они снова полезут к вам.Шеннон быстро отвернулась, не желая, чтобы Бич прочитал боль и тоску в ее глазах."Когда я уйду…Не если, а когда.Когда…"До этого мгновения Шеннон даже не догадывалась, что где-то в глубине ее души жила надежда на то, что Бич останется. С каждым днем он смотрел на нее все внимательнее, все откровеннее. Однако, несмотря на явное желание, он деликатно не говорил об этом, не пытался прижать ее к стене и сделать с ней то, что сделал однажды с Клементиной один мужчина, чему Шеннон была свидетелем.– Как-нибудь постою за себя, – глухо сказала Шеннон. – Мне не привыкать.– Тогда был Молчаливый Джон.– Теперь меня защищает Красавчик.– Этого недостаточно, и вы прекрасно это понимаете.– Это не ваша забота, – сдержанно возразила Шеннон. – Завтрак готов.Что-то пробормотав, Бич наклонился к тазу и, плеснув воды на лицо, чтобы ополоснуться, протянул руку за полотенцем. Его рука повисла в воздухе.Бич выпрямился. Вода по щекам и подбородку стекала ему на одежду. Открыв глаза, он увидел, что Шеннон ушла в хижину.Ее руки не подадут ему пахнущее мятой нехитрое полотенце. Нежные ароматные пальцы не коснутся его лица, промокая несуществующую пену. А хуже всего то, что эти сапфировые глаза не скользнут восхищенным, любовным взглядом по его лицу и он не увидит, как вспыхнут розами девичьи щеки, когда их взгляды встретятся.Мысленно чертыхнувшись, Бич ощупью отыскал полотенце и не без раздражения вытерся. Он даже не представлял, насколько приятен был ему установившийся ритуал утреннего бритья."Ну и дурак, что споришь с этой девчонкой, вместо того чтобы обращаться с ней, как с рождественской куклой, – мысленно обругал себя Бич.Конечно же, я веду себя как дурак. Хотя и не такой дурак, чтобы не понимать, что оставаться здесь Шеннон небезопасно… Когда я уйду.Когда я уйду, это будет не моя забота, сказала она".Эта фраза не очень понравилась Бичу, но он не мог решить, какие другие слова хотел бы он услышать вместо сказанных.«Может быть, мне следует подкатиться к этим Калпепперам и прочитать им кое-что из Библии – главу, стих или строку, чтобы они осознали ошибочность выбранного пути».Эта мысль пришлась Бичу по душе. И даже очень.Улыбаясь, Бич положил кнут на плечо и направился к хижине. Он мечтал о горячем завтраке за одним столиком с Шеннон, которая будет сидеть так близко от него, что при малейшем движении ее колено будет касаться его ноги.Красавчик, находящийся в своем излюбленном и самом холодном углу (шерсть грела его пуще всякой печки), встретил Бича глухим рычанием. Открывшиеся при этом зубы пса белели, словно льдинки.– Что побудило вас спасти этого беспородного злюку? – спросил Бич, не в силах сдержать раздражения.– А вы могли бы пройти мимо, не попытавшись облегчить его страданий? – вопросом на вопрос ответила Шеннон.Прищурившись, Бич посмотрел на Красавчика. Шрамы, которые когда-то были на теле животного, заросли, правда, шерсть в этих местах казалась светлее. Таких латок было немало.– Вряд ли я оказал бы ему помощь, – признался Бич.– Вы перекати-поле. Я живу оседло. В моей жизни есть место для кого-то еще.– Большинство женщин предпочитают завести ребенка, а не злющего беспородного пса с глазами волка.Дверь духовки с грохотом закрылась.– Осторожно, сковорода очень горячая, – предупредила Шеннон, ставя ее перед Бичом.– А вы?– Что я?– Вы не хотели ребенка?– Молчаливому Джону было нелегко содержать двоих, – уклончиво сказала Шеннон, снова садясь к столу. – Для ребенка не было условий.Бич взял со сковороды несколько бисквитов:– Дети имеют привычку появляться независимо от того, хотят, чтобы они появились, или нет.– Ну это как сказать. У вас их много?Бич поперхнулся бисквитом. Он схватил кружку с кофе, сделал пару глотков и взглянул на Шеннон, словно не веря в то, что это спросила она.– Вот так вопрос! – произнес он наконец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98