Дайрмид молча наблюдал за тем, как Микаэла поздоровалась со всеми и как Иона познакомила гостью с самыми маленькими детьми Мунго – Евой, Дональдом и Финдалом. Ему не терпелось расспросить Микаэлу о результатах осмотра, но она принялась обсуждать с Лили, чем лучше всего кормить больную.
Гилкрист склонился над своим инструментом, любовно настраивая его деревянным ключом. Казалось, юноша настолько поглощен своим делом, что совершенно не замечает царившей вокруг суеты. Иона отскребла громоздкий дубовый стол и стала мести дощатый пол, по которому был разбросан высохший камыш. Маленькая Ева, взяв мешок с сухим папоротником и цветами вереска, начала посыпать ими чистый пол. Приняв это за игру, вокруг девочки весело запрыгали обе собаки.
В другой раз Дайрмид, очевидно, порадовался бы этой мирной картине, но сейчас его снедала тревога. Скрестив руки на груди, глава семьи нетерпеливо постукивал ногой по полу. Наконец Микаэла обернулась к нему.
– Мы можем поговорить? – негромко спросил он.
– Минутку, – попросила она и наклонилась к девочке: – Милая, ты вела себя сегодня, как ангел. За это я сыграю с тобой в шахматы, но немного попозже, потому что сейчас мне надо поговорить с твоим дядей.
Дайрмид показал глазами на дверь:
– Пойдемте наверх, там нас никто не услышит.
По винтовой лестнице они поднялись на крепостную стену. Тотчас им в лицо ударил свежий ветер, напоенный запахом моря и соснового леса. Микаэла посмотрела вниз и ахнула от восторга – там, ярдах в пятидесяти от замка, за узкой полоской зеленой травы начиналась сапфировая гладь озера. В бездонной глубине его тонули горевшие осенним багрянцем высокие лесистые горы и само небо, щедро вызолоченное утренним солнцем. Дальше, насколько хватал глаз, синело море.
– Как здесь красиво! – восхитилась она, не сводя глаз с изумительного пейзажа.
Дайрмид довольно улыбнулся, оглядывая родные места. Наконец-то покончено с многомесячными скитаниями по грязным дорогам, полям и чащобам равнины! Только сейчас Дайрмид осознал, как сильно скучал по дому. Он прислонился к каменному зубцу стены, закрыл глаза и глубоко, с жадностью втянул напоенный пьянящими ароматами воздух. Ему казалось, будто через этот воздух и камни родовой твердыни в него вливается мощь родной земли.
В следующее мгновение, вспомнив о своей цели, Дайрмид открыл глаза и посмотрел на гостью.
– Итак, каковы же результаты осмотра? – спросил он.
Микаэла тяжело вздохнула.
– Ваша племянница – чудесный ребенок, – начала она. – По природе она достаточно крепкая и здоровая. Правда, я нахожу у нее некоторый недостаток желчи, но, уверена, мы сможем справиться с этой бедой при помощи трав и правильного питания. Будем давать ей отвары тимьяна и одуванчика, больше куриного мяса, бульона, яблок, яиц, поменьше хлеба и каш…
– А что с ее ногами? – нетерпеливо перебил Дайрмид. – Моя девочка будет ходить?
– Не знаю, как вам это сказать… – задумчиво протянула молодая женщина. – Правая сторона тела не вызывает опасений, несмотря на мышечную слабость от постоянного лежания, а вот левая… – Микаэла нахмурилась. – Мне приходилось видеть больных, перенесших апоплексический удар, – малышка выглядит в точности, как они, хотя не лишилась речи.
– Да уж! Чирикает, как сойка, – заметил горец, не сводя с собеседницы пристального взгляда. – Продолжайте.
– Левая нога почти отнялась, левая рука тоже действует плохо, скошен влево рот…
– Скошенный рот – фамильная черта Даншенов, переходящая из поколение в поколение, – снова перебил ее Дайрмид. – Посмотрите, у меня такой же!
В подтверждение своих слов он улыбнулся, но на сей раз улыбка вышла печальной.
– В самом деле, – внимательно поглядев на него, кивнула Микаэла. – Однако у Бригит это выражено гораздо сильнее, чем у вас. К тому же у нее скошено и левое веко.
– Ей всего пять лет, – возразил он, не желая верить в худшее. – В таком возрасте не бывает апоплексических ударов.
– Согласна, но есть и другие болезни со сходными симптомами, – заметила Микаэла. – Хромота в детстве чаще всего возникает из-за увечья, в том числе при родах. Но бывает и так, что слабость и серьезную деформацию конечностей вызывает болезнь. Как давно девочка в таком состоянии? Были ли какие-нибудь признаки недуга при рождении?
– Нет, она родилась крепкой и здоровой, – со вздохом ответил Дайрмид и замолчал – зачем рассказывать этой милой, но чужой, в сущности, женщине о том, что мучает его столько лет? Его взгляд упал на собственную искалеченную руку, и в мозгу с быстротой молнии промелькнул тот ужасный день, когда появилась на свет его милая девочка. Он помотал головой, прогоняя мучительное воспоминание, и продолжал:
– Я уже говорил, что мне пришлось отдать ее на воспитание к чужим людям. Мунго навестил Бригит, когда ей исполнился год, – по его словам, девчушка была здоровой, веселой непоседой.
– Но кто-то же наверняка знает, что с ней случилось!
Его лицо исказилось от душевной боли, и он поспешно отвернулся. Он никогда, никогда не простит себе, что отослал Бригит к Маклахленам!
– Из всей семьи ее воспитателя осталась в живых только древняя старуха. По ее словам, все умерли от легочной лихорадки. Бригит тоже ею переболела, но не умерла, а стала калекой, и старуха решила, что настоящую Бригит похитили феи, подбросив вместо нее свое больное дитя.
Микаэла несколько минут молчала, размышляя над его словами.
– Вполне возможно, что причина увечья кроется именно в легочной лихорадке, – наконец сказала она. – Но я ничего не смогу сказать с уверенностью, пока не получу своих медицинских книг и записей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105