ведь они с Анабел все еще считаются мужем и женой!
Ранальд хрипло рассмеялся. Солнце уже скрылось за горизонтом, оставив за собой золотистый отсвет, который на глазах побледнел и исчез; небо начало темнеть, на нем проступили звезды; с моря потянуло холодом.
– Я расскажу вам то, чего не знает даже ваш красавчик Кемпбелл! – ухмыляясь, проговорил Максуин. – Многие годы я был любовником Анабел и вовсе не собирался от нее отказываться из-за ее замужества. Дайрмид надолго покидал молодую жену, уходя в походы с королем, и мы с Анабел продолжали встречаться – здесь и в Даншенском замке. Однажды ее муженек неожиданно вернулся домой как раз в ночь нашего свидания. Я успел выскочить из спальни и скрыться, но Дайрмид догадался, что его жена принимала мужчину.
– И тогда он решил с ней развестись, – быстро добавила Микаэла, чтобы поскорее покончить с мучительным разговором. – В этом нет ничего постыдного!
– Дайрмид, всегда кичившийся своим благородством, мог бы потихоньку разъехаться с ней, но ему зачем-то понадобилось подавать прошение о разводе. Чтобы отвести подозрение от меня, Анабел пришлось назвать своим любовником другого человека. Она была честной женщиной – в своем роде, конечно…
Микаэла молча глядела в небо, жалея, что не может заткнуть уши, но все-таки какая-то частица ее существа с любопытством прислушивалась к источавшим яд словам Максуина.
– Церковный суд позволил им жить раздельно, – снова услышала она его голос, – но оба супруга дали обет хранить целомудрие, то есть поклялись никогда не вступать в новый брак и не иметь любовников.
Максуин ухмыльнулся:
– Впрочем, что касается Анабел, то ее воздержание длилось недолго: вскоре наша с ней связь возобновилась. Дайрмид поначалу изредка бывал у нее, но я приезжал чаще… до прошлого года.
Микаэла подняла на него глаза – любопытство победило ее отвращение к этому человеку и к тому, что он рассказывал.
– Что же вас остановило? – спросила она.
– Анабел умерла, – ответил он без обиняков.
– Не может быть! – воскликнула молодая женщина. – Но Дайрмид…
– Он ничего не знает, – процедил сквозь зубы лэрд. – Настоятельница монастыря попросила меня сообщить Кемпбеллу, что он теперь вдовец, но я этого не сделал.
Микаэла не могла поверить своим ушам.
– Вы поступили очень жестоко! Ведь если бы Дайрмид узнал, что он свободен… – Она замялась, опасаясь выдать свои чувства к даншенскому лэрду.
– У меня было очень веское основание, чтобы так поступить, – ответил Максуин. – Узнав о смерти Анабел, Даншен тут же начал бы присматривать себе новую жену: ведь, помимо земли и замка, мужчине нужны сыновья, наследники. Значит, была вероятность, что он свяжется со своим другом Гэвином Фолкенером, который как раз подыскивал подходящего мужа для вас. А я вовсе не хочу, чтобы вас отдали Даншену, миледи!
Он снова привлек ее к себе и попытался обнять, но Микаэла, кипя от гнева, сбросила его руку. Ее охватило странное чувство: к злости на Максуина примешивалась надежда на счастье с Дайрмидом и досада на себя за то, что известие о смерти Анабел принесло ей такое облегчение.
– Но почему вас так волнует мое замужество? – воскликнула она, и вдруг ее осенило: – Ах да, все дело в Глас-Эйлине!
– Совершенно верно, – ничуть не смущаясь, признался Максуин. – Вот почему я и решил поговорить с вами наедине. Поскольку Сорча едва ли родит мне наследника, я отошлю ее в монастырь и возьму в жены вас! Поверьте, вам нужен в мужья бывалый воин, который сможет сохранить для вас Глас-Эйлин, – ведь на этот лакомый кусочек зарятся очень многие!
– Стать вашей женой?! – изумилась Микаэла. – Никогда!!!
Она оттолкнула его и бросилась бежать, но Ранальд легко нагнал ее, схватил за плечи и приволок обратно к краю обрыва. Промозглый ветер из разверзшейся у ног бездны ударил Микаэле в лицо, сердце бешено стучало от страха. Ранальд не сводил с нее темных яростных глаз; Микаэле еще никогда не доводилось видеть на его лице такого свирепого выражения.
– Ты можешь сейчас свалиться вниз, гордячка, и никто ничего не узнает! – прошипел он и изо всех сил встряхнул ее.
– Не надо!.. Пожалуйста… – крикнула она, ни жива ни мертва от ужаса, трясущимися руками хватаясь за своего мучителя.
– Ну-ну, не стоит так пугаться, – вдруг смягчился Максуин. – Конечно, если владелица Глас-Эйлина вдруг умрет, я могу подать прошение королю о передаче замка мне, и Роберт Брюс, возможно, удовлетворит мою просьбу. Но я должен действовать наверняка, так что не бойтесь, я не собираюсь вас убивать. – Он похлопал Микаэлу по руке и улыбнулся: – А вы, как я посмотрю, очень любите жизнь!
– Вы очень жестокий человек, – сказала Микаэла, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Ваша жена обо всем этом знает?
– Разумеется, нет, – ответил он с иезуитской улыбкой. – Я никогда не делюсь с ней своими мыслями. Хотя, надо заметить, теперь Сорча вдруг ни с того ни с сего начала меня бояться, чего раньше не было… Она такая простодушная, бедняжка, – считает меня черствым, суровым человеком, но надеется, что я изменюсь в лучшую сторону под влиянием любящей семьи!
– Вы поступаете бессердечно, грешно, наконец! Неужели вы, с вашей образованностью и благородным происхождением, не понимаете, что так нельзя?!
– Разве грешно добиваться того, в чем ты нуждаешься? – ухмыльнулся он ей в лицо. – Я поступаю так, как считаю нужным. Вы хоть представляете себе, как унизительно для такого человека, как я, быть всего лишь хранителем Глас-Эйлина, зная, что он принадлежит женщине? Как унизительно иметь слабую здоровьем жену, которая не может подарить мужу наследника?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105