— Не надо обижать наших хозяев и заставлять Бранта думать, что это пустяковое путешествие лишило нас последних сил, не так ли?Она заметила, что глаза Гарнет блеснули.— И помни, — продолжала Дженни, поправляя одежду, — считается, что женщины-янки идут от крепкого пуританского корня.Дженни вышла из палатки, Гарнет неохотно последовала за ней. Тетя тут же вступила в оживленный разговор с Альмой Дюк, а Гарнет в одиночку побрела к фургону с провизией. Ее хитроумная наставница опять провела ее, оставив в качестве приманки, как оставляют в ловушке слепую полевку.Брант поджидал девушку возле фургона с двумя оловянными тарелками полными еды. Одну из них он предложил Гарнет.— Это вам, миледи. Или вы предпочитаете обедать в палатке?— Нет. Мы сможем здесь где-нибудь присесть?— Только на мою свернутую постель, — предложил он. — К сожалению, ничего более удобного нет, Гарнет.— Я и не надеялась.Она осторожно опустилась на тюк и взяла тарелку с тушеным мясом, бобами и хлебом. В середину была воткнута изогнутая оловянная ложка. Брант присел рядом на корточки и принялся есть, как хорошо проголодавшийся мужчина. Он проглотил несколько ложек, прежде чем заговорил.— Это изысканное блюдо называется «ружейный сын», — Брант вспомнил наиболее приемлемое для Гарнет название. — Ингредиенты у всех поваров на пастбище разные. Однако у зарезанной скотины не едят лишь одни рога и копыта. Все остальное идет в котел.Гарнет сморщила гримаску:— И вам придется этим питаться во время отгона скота? Все месяцы?— В основном да. А также жареным картофелем, беконом и вяленым мясом. Вакерос будут есть чили с мясом, они называют его «чили кон карне», кукурузные лепешки и пятнистые бобы. Последние известны как «западная земляника».— А что это мексиканцы жарят на противне? Брант поколебался, прежде чем ответить.— Шкварки. Порезанные длинными полосками кишки на нутряном сале. И еще «устрицы прерии».— Устрицы? Здесь?На этот раз он колебался еще дольше.— Это — субпродукт кастрации, которая необходима, потому что за время войны крупнорогатый скот одичал и перенаселил равнины. Она также позволит молодым бычкам легче перенести длинный путь в одном стаде с телками. Мы оскопили этим утром пятьдесят штук, вот ребята и пируют теперь.Гарнет отставила тарелку и сделала глубокий вдох.— И вы еще хотите стать владельцем ранчо! Чтобы проделывать эту отвратительную операцию и Бог знает что еще!— Это — обычное дело, Гарнет. На плантации мы проделывали то же самое со скотом, лошадьми и даже с охотничьими собаками, отбирая лучших особей для скрещивания и нейтрализуя остальных. Миссис Дюк орудует кастрационным ножом не хуже любого ветеринара. Большинство хозяек ранчо умеют делать такую операцию.— Пожалуйста, поговорим о чем-нибудь другом.— Хорошо. Давайте о вас и обо мне.— Эта тема закрыта.— Что же тогда остается?— Больше ничего, Брант. Мне не надо было приезжать.— Почему же вы здесь? У меня вновь вспыхнула надежда, когда я увидел вас. А теперь своими словами вы кастрируете меня, как того бычка. Этим вы удовлетворяете свою жажду мести?— Не смейте говорить мне такие ужасные вещи! Вы же были джентльменом при нашей первой встрече, правда мятежником, но все же джентльменом. Неужели на этой варварской земле вы, Брант, утратили всякое представление о приличиях?— А вы? Вы безжалостно попираете мои лучшие чувства, Гарнет. Ваши слова ранят так же глубоко, как удары рогов. Вы делаете мне больно, и, похоже, вас это нимало не беспокоит. Зачем вы приехали? Чтобы сделать мне еще больнее?— Я уже сказала вам, это была не моя идея. Вините тетю Дженни.— Можно подумать, она тащила вас сюда на веревке… — Брант поднялся, злой и расстроенный. Одна из шпор глубоко царапнула по земле. — Кофе не желаете?— Что вы называете кофе? Дымящуюся бурду, которую пастухи пьют из оловянных чашек? Нет уж, спасибо.— Горячие напитки на пастбище не подают в фарфоровых чашечках, моя дорогая. Извините, мне пора работать. Увидимся за ужином.— Не рассчитывайте на это, Брант.— Миссис Дюк надеется, что вы проведете здесь ночь.— Если у меня есть выбор, то — вряд ли.— Его у вас нет, — прорычал он, повернулся и пошел прочь.Гарнет проводила взглядом его высокую фигуру. Она не могла определить переполнившие ее чувства, эту смесь злости и восхищения, ненависти и обожания. Проклятый, как же он привел ее в такое смятение?! Проклятый! Глава 30 Гарнет вздрогнула, когда на нее упала тень Дженни, подошедшей со стороны солнца.— Опять ты его рассердила? — спросила тетя, огорченно кивая головой.— Не больше, чем он меня! О, он иногда приводит меня в такое бешенство, что мне… мне даже хочется плеваться! — воскликнула Гарнет, приводя в качестве примера то, что считала верхом неприличия для женщины.Указав на группу ковбоев, направляющихся к главному стаду, она сделала круглые глаза:— Знаешь, что они делают с этими беззащитными, бедными мальчиками-телятами после того, как заарканят и заклеймят их?— Да. Миссис Дюк рассказала мне. И почему ты называешь их мальчиками, а не бычками? Гарнет, ты разозлилась на Бранта за то, что он попытался тебя просветить на этот счет? Какое же ты дитя… — Тетя догадалась, насколько шокирующим мог оказаться этот рассказ для девушки, ничего не знающей о скотоводстве и еще меньше о его жестоких сторонах. — Уверена, он не хотел оскорбить тебя. Пойми, для него это обыкновенная жизнь. Ты приводишь его в недоумение своими придирками.Румянец окрасил бледное лицо Гарнет. Всего лишь несколько минут назад Брант обвинил ее в попытке его кастрировать, и она до сих пор не могла прийти в себя.— Вся эта жизнь кажется такой жестокой, тетя Джен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83