Он торопливо провел их лабиринтом коридоров, анфиладами с блестящим паркетом и пригласил в просторный салон, стены которого скрывались под фресками и гобеленами.
— Будьте любезны подождать. Я предупрежу дона Педро.
Ян окинул взглядом салон и был поражен роскошью.
— Я и не знал, что португальцы такие богатые.
— А ты думал, что только фламандцы живут роскошно?
— Вовсе нет. Но я полагал, что лишь Венеция может соперничать с Брюгге.
— Ты ошибаешься. Кроме Венеции., есть еще Сиена, Лиссабон, Париж, Вена, Лондон и много других городов. Мир полон чудес.
На мгновение Ян увидел себя на борту корабля, скользящего по морям, поднимающегося по длинным рекам, протекающим по большим странам и городам, прекрасным, как мечты.
— Франсиску! Какой сюрприз!
Радостный голос Менесеса вернул мальчика к действительности. Но он даже не успел рассмотреть хозяина дома. Тот сразу бросился к Идельсбаду и крепко обнял, прижав к груди с возбуждением, которое немного покоробило Яна.
— Двадцать лет! — воскликнул он, с ног до головы осматривая гиганта. — Целая жизнь! — Хитринка засветилась в его глазах. — А ты все такой же большой!
— А ты все такой же толстый!
— Знаю. Однако я немного похудел за годы, проведенные в форту, в пустыне. Но что ты тут делаешь? Я полагал, ты все еще бороздишь океаны!
— Это длинная история, дружище.
Менесес покосился на мальчика:
— Твой сын?
— Нет. Но он мне очень дорог. Его зовут Ян.
— Добро пожаловать, Ян! — воскликнул португалец.
Он возбужденно схватил ребенка за плечи и звонко чмокнул в щеку. Указав на диван, накрытый вышитым золотом атласом — если только не парчой, — Менесес предложил гостям сесть, а сам погрузился в мягкое кресло.
— Вы, должно быть, хотите пить. — Он протянул руку к шелковому шнуру, но тут же отдернул ее. — Ну и дурак же я! Да у вас наверняка в брюхе пусто.
Не дожидаясь подтверждения, хозяин несколько раз дернул за шнурок. Тотчас появился маленький коренастый мужчина и, получив указания Менесеса, исчез.
— Ты знаешь, что тебе крупно повезло? Никогда не догадаешься, кто уже несколько дней пребывает во Флоренции.
— Принц Энрике.
Менесес удивленно посмотрел на него:
— Ты в курсе?
— По этой причине я и приехал сюда.
— Поразительно!
— Я уже сказал тебе: это длинная история.
— Вот и хорошо, обожаю твои истории. Надо признаться, в Сеуте мне приходилось слушать только байки о стычках да предсмертные молитвы.
Идельсбад с серьезным видом посмотрел на своего собеседника:
— Увы, история моя ничуть не лучше. Слишком много в ней смертей.
Заинтригованный Менесес тревожно произнес:
— Ты меня пугаешь. Что случилось?
— Я все тебе расскажу, только сначала ответь: как мне встретиться с инфантом?
— Нет ничего проще. Козимо Медичи оказал ему честь и поселил в своем доме. Может, объяснишь, в чем дело?
Гигант глубоко вздохнул:
— Все началось в Брюгге…
Голос Идельсбада долго звучал в тихом салоне, прерываемый лишь недоверчивыми и сочувствующими восклицаниями его собеседника.
Когда он умолк, в салоне давно горели свечи. Первоначальное возбуждение покинуло дона Педро. Он уже не был тем человеком, который встретил их часом раньше, его лицо потускнело, но внутренне он был напряжен.
— Таким образом, — глухо произнес он, — все объясняется. Или почти все. Теперь моя очередь поведать тебе о некоторых событиях. С недавнего времени город взбудоражен. Художники, священники получают письма с угрозами. Не далее как вчера на берегу Арно нашли тело одного из учеников мэтра Донателло. У него было перерезано горло. И… — Он отчетливо проговорил: — Рот был набит веронской глиной.
— Как у Слутера, — заметил Ян.
— Вот видишь. Все это подтверждает, что центр заговора находится здесь.
— Вполне вероятно. Но меня очень беспокоит будущее города. Ведь Петрус сказал, что Флоренция будет опустошена.
— Он только передал, что слышал: «Флоренция с ее вероотступниками исчезнет в адском огне».
— Послезавтра, — выдохнул Ян.
Дон Педро аж подскочил на своем кресле:
— Почему ты так сказал?
— Потому что тот человек уточнил дату: День успения. — Мальчик обратился к Идельсбаду: — Я не прав?
Гигант подтвердил.
— Но это ужасно! У нас осталось менее двух суток!
— Поэтому мы должны срочно предупредить Энрике. Он должен покинуть город. — Идельсбад быстро продолжил: — Мне только что пришла в голову страшная мысль: а если руководителем этого заговора является сам Козимо Медичи?
— Невозможно! Слова тех типов полностью чужды мыслям такого человека, как Медичи. Друг искусств, меценат! Человек, который всегда отказывался от властных полномочий, а навязанную ему должность гонфалоньера справедливости принял с неохотой, да и то только на два месяца. Конечно, он не святой. Но представить его в роли убийцы, способного опустошить собственный город, вырезать жителей… Нет. И не думай!
— Ладно. А с Энрике мы можем встретиться завтра?
— Не можем, а должны! С рассветом мы отправимся к Козимо, и я не буду колебаться, если придется вытащить его из кровати.
Немного успокоенный гигант машинально повернулся к Яну.
Ребенок крепко спал.
ГЛАВА 23
Лучезарное солнце сияло над городом, но в лоджии Бигателло с закрытыми ставнями царил полумрак. Мужчина в бархатной полумаске, как всегда, занял место в самом темном углу. Смутно виднелись только нижняя часть его лица и горящие глаза, светящиеся ликованием в предвкушении победы. Плотно сжатые губы и лицо, скрытое от мирских глаз, не выражали ничего.
Напротив, справа, обливаясь потом, стоял Лукас Мозер. Слева — слегка подавшийся назад доктор Бандини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80