, умер через год после взятия Иерусалима, в 1100 г., в возрасте сорока лет.

вновь показал пример, принявшись таскать ко рву корзины. Да, подумал Рожер, этот шустрый вождь действительно не чета герцогу Нормандскому — неповоротливому любителю сладкой жизни. Рыцарям полагалось следовать за вождем, и Рожер самолично совершил три путешествия к крепостной стене. Лагерным навозом он, правда, побрезговал и предпочел таскать чистую, но очень тяжелую землю. Достигнув края рва, он сначала опасливо покосился на ближайшую баллисту, убедился, что она не заряжена, а потом бросил взгляд вниз. В ту же секунду ему стало ясно, что задача невыполнима. Содержимое его корзины, как песчинку, поглотила бездонная пропасть, а усилия всего войска привели к тому, что на дне рва образовалась мелкая и страшно вонючая лужа. При таких темпах на засыпку могло уйти несколько недель, а то и месяцев… Тут он стремительно пригнулся, потому что над его головой пролетело ядро, а потом стремглав понесся в укрытие.Вожди тоже поняли, что это дело пилигримам не по силам, и вечером прозвучало новое объявление. Отныне им предстояло выстроить две дамбы — одну у северо-восточного угла, а другую в середине стены. Враги сразу поймут, куда последуют башни, но иного выхода нет.Ночью весь лагерь оглашал храп измученных пехотинцев, но на рассвете следующего дня они как ни в чем не бывало засновали туда и обратно. Уворачиваясь от снарядов неверных и соперничая друг с другом, они пришли в какое-то неистовство: даже клирики и женщины таскали землю, насколько хватало сил. Слуги от старания сталкивались друг с другом и носили тяжелые корзины бегом. Глядя на них, загорелись и рыцари, и вскоре участок между укрытием и рвом кишел снующими людьми точно муравейник. Рожер не отставал от остальных и несколько раз чудом уворачивался от камней, выпущенных вражескими катапультами — рыцари в доспехах были для их механиков самой желанной целью. В целом потери оказались меньше, чем можно было ожидать. Врагам, чтобы стрелять в ров, приходилось высовываться над стеной по пояс, а христианские арбалетчики не давали им как следует прицелиться… Еще два дня эта опасная игра продолжалась с восхода до заката, но к вечеру двенадцатого июля дамбы были почти закончены.Штурм был назначен на утро… Герцог Лотарингский взял на себя командование башней у северо-восточного угла, а граф Тулузский — башней в середине стены. Рыцари из других отрядов, включая нормандцев, могли выбирать, к кому присоединиться. Поскольку графа Тулузского продолжали недолюбливать за дружбу с греками и притворство, Рожер и большинство его товарищей решили присоединиться к герцогу Готфриду. Между тем не забывали и о других способах осады: тараны все еще колотили в стены, а катапульты забрасывали тяжелые камни на крепостные валы и башни, но все это делалось лишь для того, чтобы отвлечь гарнизон, ослабить его и не дать осажденным сообразить, откуда будет нанесен решающий удар, с этой целью осаждающие армии частенько строили фальшивые осадные башни облегченного типа, непригодные для ведения настоящих военных действий.Вечером Рожер исповедался отцу Иву, а затем дождался, пока единственный близкий друг принимал толпу страждущих. Юноша не слишком задумывался о предстоящей битве. Однообразное снование между лагерем и крепостной стеной настолько измучило его, что он погрузился в апатию и не мог представить себе, что завтра всему наступит конец и на жизнь придется зарабатывать каким-то иным способом. Вдруг он с содроганием понял, что и здесь, и в Акре участвовал в военных действиях, но последний раз бился в рукопашной схватке только у стен Антиохии, более года назад. И сейчас ему предстояло без подготовки (да и в Англии он так толком и не научился владеть оружием) попытаться отличиться перед каким-нибудь богатым сеньором. В довершение всех бед гнилая вода наконец подействовала и на его крепкий, молодой желудок: он чувствовал, что у него началась дизентерия. Возможно, именно поэтому Рожер довольно мрачно отозвался об их ближайшем будущем, но отец Ив, целый день таскавший землю, устал и сочувствия ему не выразил.— Теперь вам не о чем беспокоиться, — сухо сказал он. — Нам выпало счастье сражаться с погаными язычниками в самом священном месте на земле, где Бог не может не помочь христианам. Да, исход предыдущих битв в окрестностях Константинополя казался мне сомнительным; я вовсе не был уверен, что мы исполняем долг пилигримов как должно. Но сейчас все сделалось проще простого. Не может считаться грехом истребление неверных в Священном Граде Господнем, а если вы погибнете — что ж, вы исполните священный долг паломника. Завтра наступит день, которого я ждал три с лишним года, с тех самых пор, как впервые услышал от гонцов из Клермона весть о походе, день, который должен стать главнейшим и счастливейшим событием нашей жизни. Просто исполняйте свой долг и не суетитесь.Рожер несолоно хлебавши вернулся к своей пыльной лежанке, устроенной прямо на земле. Бодрости он не испытывал, да и боевого настроя тоже.На рассвете вожди паломников в сопровождении щитоносцев отправились проверять, как засыпан ров. Две дамбы были возведены там, где и предполагалось, но рыхлый, плохо утрамбованный мусор ходил ходуном даже под тяжестью человеческого тела и неминуемо просел бы, едва на него навалятся катки осадной башни, после чего махина тут же опрокинулась бы. Обитателям лагеря было приказано натаскать еще земли и нарастить дамбы выше края рва. Тем временем заканчивалось обустройство самих башен. Согнали всех быков и вьючных мулов, забили, освежевали и ободранными шкурами обили перед и бока башен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120