— Юрий Петрович нагнулся к Тане и добавил шутливо-доверительно: — Лучше испытать маленькое увлечение, чем съесть гору трюфелей. Верно, Танечка?
— Не могу разделить вашего мнения, — ответила Таня с оттенком весёлой иронии. — Люблю сладкое.
— А! — воскликнул Юрий Петрович, взмахнув рукой и откинувшись на спинку стула. — Любите сладкое! А я — солёное. Малосольные огурчики с картофельным пюре. Когда-нибудь пробовали?
— Когда-нибудь пробовала.
— Ну ладно. Шутки в сторону. — Юрий Петрович слегка хлопнул ладонями по столу, настраиваясь на серьёзный лад. Посмотрел на Таню как-то особенно пристально и добавил безапелляционным тоном. — А прав-то всё-таки я. Кстати, по этому поводу очень хорошо высказался Дарвин. В минуты отдыха, читая какую-то книжку, он сказал так: «Нет ничего лучше, если герой романа хорошенькая женщина». Юрий Петрович сделал паузу, собираясь с мыслями, и продолжал: — Уж если мифический герой романа, воображаемая женщина так подействовала на него, то что говорить о настоящей, живой женщине? А?.. Ну что молчите? Нечего сказать?.. То-то же! Только ради любви и стоит жить. Иначе это не жизнь. Все дуэли, убийства и самоубийства на этой почве абсолютно оправданы. Это нормальный, естественный ход событий. Да, да! Нормальный, естественный ход событий. И не смотрите на меня так удивлённо! Не я завёл такой порядок вещей. Не я. А Господь Бог. Жестокие схватки самцов среди зверей, безумная любовная страсть, кровь — всё запрограммировано природой. Естественный отбор, как утверждал тот же самый Дарвин, основа основ всех биологических видов, включая и нас грешных, Гомо Сапиенс. Иначе — вырождение. И гибель биологического вида. Ну, словом, как говорят в народе, выходите девки замуж. Рожайте детей и так далее.
— Мы не против, — бодро сказала Таня. — А где женихи-то!
— Да Господи! — воскликнул Юрий Петрович. — Вон они, толпами ходят. Будьте сами поактивнее. Если гора не идёт к Магомету, Магомет идёт к горе.
— А где же рыцари?
— Рыцарей нет. Вымерли. Коммунисты есть.
— Ну почему?! — возмутилась Таня, стукнув кулаком по столу.
— Результат коммунистического и экологического бедствия, наверно, — усмехнулся Юрий Петрович. — Большевики отравили все вокруг. И почву. И воздух. И воду. И души людей. И мой вам совет: особенно не копайтесь. Идалов не ищите. Их нет. Просто их не существует в природе. А знаете почему? Природа не любит совершенства. Вот почему. Все идеальное гибнет. Вот вы, Танечка, говорите, что я колдун. Нет, я, к сожалению, не колдун. Но, честно говоря хотел бы им быть, — сказал Юрий Петрович, улыбаясь, и облокотился на край стола. — Хочется, чтобы все удовольствия были доступны, а так не бывает.
— Какая досада! — воскликнула с иронией девушка, которая до прихода назвала его странным человеком. — Вам же ведь девяносто девять удовольствий мало. Обязательно надо все сто.
— А их всего десять, — спокойно ответил Юрий Петрович, повернувшись к этой девушке. Он вперил в неё свои проницательные карие глаза и, загибая пальцы, стал перечислять: — Женщины, природа, искусство, слава, хобби, застолье, познание, работа, комфорт, игры. Вот все они тут. — Он разжал маленькие кулачки и показал ладони с тонкими растопыренными пальцами.
— А туризм, путешествия? Разве это не удовольствия? Ошибаетесь, молодой человек. Надо вам поучиться считать дальше десяти.
— А зачем мне учиться считать дальше десяти, если туризм и путешествия входят в седьмую графу — познание, — я имею в виду познание мира через впечатление, а не через учёбу и научный поиск — это относится к восьмой графе — работа.
— Вы так считаете?
— Ну, — вальяжно развалившись на стуле, произнёс Юрий Петрович и развёл руками, словно хотел подчеркнуть своим театральным жестом, что если бы это было не так, то реки потекли бы вспять. Он повернулся к Тане и добавил: — Что за вопрос. Верно, Танечка?
— Значит, — сказала Таня, слегка покраснев, — ей импонировали сила и уверенность, и она чуточку стушевалась не столько оттого, что Юрий Петрович обратился к ней, сколько оттого, как это было сказано, каким развязным самоуверенным тоном. — Значит, бесполезно искать какое-нибудь понятие с положительными эмоциями, которое бы не входило в эту вашу систему из десяти пунктов?
— Бесполезно, — твёрдо заявил Юрий Петрович. — И подружке своей посоветуйте выбросить эту затею из головы — искать какое-нибудь понятие с положительными эмоциями, которое я бы не втиснул в эту десятку.
— А что вы имеете в виду под словом игры? — спросила Таня с оттенком коварства. Она избавилась, наконец, от смущения и даже слегка встрепенулась, чуть-чуть взбодрилась оттого, что приготовила Юрию Петровичу фитиль.
— То и имею в виду — игры.
— В лото, что ли? — спросила Таня с хитрецой в голосе и прищурила глаза.
— Да хоть в подкидного дурачка.
— Вот тут я вас и поймала! — воскликнула Таня и захлопала в ладоши. — Я спортсменка, между прочим, имею разряд по бегу. Вы даже не представляете, какое это огромное удовольствие — прийти к финишу первой. А болельщики как на это реагируют! Сколько радости, сколько восторгов! О спорте вы совсем забыли. Вот и влопались!
— Неужели?
— Да, влопались.
— А скажите-ка мне, Танечка, как называются спортивные мероприятия, которые проводятся один раз в четыре года? А? Что-то не слышу. Юрий Петрович выставил ухо, подождал, а потом произнёс в растяжку, как это делают воспитатели в детских садах: — Олимпийские… Правильно, олимпийские игры. Значит эмоции ваших восторженных болельщиков входят в десятую графу под названием игры, а ваша победа с вашим огромным удовольствием у финиша есть ничто иное как результат стремления к спортивной славе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146