Он подошёл к человеку, который наблюдал за подъездом.
— Не выходил? — спросил штатский.
— Нет, не выходил, товарищ капитан, — ответил милиционер.
Капитан (начальник уголовного розыска) подошёл к задней дверке «воронка» и махнул рукой. Дверца открылась, и оттуда вышли два милиционера.
— Быков пойдёшь со мной. Криволапое, останься здесь, наблюдай за окнами дома. А ты, — сказал капитан, обращаясь к шофёру, который вышел из кабины, — ты въезжай в ограду и на всякий случай будь начеку.
Капитан подошёл к двери квартиры Пономарёвых и нажал кнопку звонка.
Вадим между тем, спросив у матери, нет ли каких известий из родильного дома, почувствовал усталость и прилёг отдохнуть на диван в своей комнате. Когда раздался звонок, он почему-то невольно вздрогнул, как в первые дни после уличной трагедии и, чувствуя, что ни отец и никто из близких знакомых из семьи не мог так продолжительно звонить, привстал и сел на диване в ожидательной позе. Екатерина Львовна поспешила в прихожую, но, открыв дверь, вдруг сама вздрогнула, и рука её невольно сделала движение, при котором дверь снова закрылась, но не совсем, — осталась небольшая щель. Екатерина Львовна спросила в эту щель.
— Кого вам нужно?
— Это квартира Пономарёвых? — в свою очередь спросил капитан.
— Да.
— Пропустите, пожалуйста, нас.
Екатерина Львовна окинула взглядом милиционера, который стоял за его спиной.
— Я спрашиваю, кого вам нужно? — повторила она.
— А я убедительно прошу пропустить нас, — внушительно повторил капитан.
Екатерина Львовна ещё несколько секунд держала дверь в прежнем положении и, наконец, открыла. Представители власти, топая сапогами, вошли в прихожую.
— Вы гражданка Пономарёва? — спросил капитан.
— Да.
— А мы, как видите, из милиции. Где ваш сын?
— Отдыхает у себя в комнате, — ответила Екатерина Львовна, с тревогой поглядывая на непрошеных гостей.
— Пригласите его сюда.
Екатерина Львовна поспешно прошла к Вадиму в комнату.
— Вадик, что ты наделал? — спросила она, с ужасом глядя на сына.
— Ничего, ничего, мама, — сказал Вадим. Он вздохнул глубоко и, стараясь держаться свободнее, вышел в прихожую.
— Пономарёв Вадим Георгиевич? — спросил капитан, уставив раскосые, казалось, неуловимо жестокие монгольские глаза прямо ему в лицо.
— Я, — ответил Вадим.
— Одевайтесь. Пройдёмте с нами.
— Я не понимаю: куда? Зачем? Какое-нибудь, наверное, недоразумение, — сказал Вадим, покрывшись красно-бурыми пятнами. На лбу у него появилась испарина.
— Разберёмся, — сказал капитан.
— Я не вор, ничего не украл. Не понимаю…
— Что ж вы, гражданин Пономарёв, говорите, не вор, а руки дрожат, как будто, простите, только что кур воровали.
— Я…
— Одевайтесь! — решительно сказал капитан, повысив голос.
Вадим молча надел пиджак, плащ и долго шарил руками между вещей, болтающихся на круглой вешалке, искал что-то.
— Что вы ищете? — спросил капитан.
— Шарф.
— Он у вас в рукаве.
Вадим распахнул плащ и, вытащив из рукава шарф, повязал им шею.
— Я готов, — сказал он.
В этот самый момент Екатерина Львовна вдруг крикнула не своим голосом:
— Вадик! Что ты наделал?!
Вадим молчал. Милиционер надел на него наручники и повёл. Капитан вышел сзади. Вслед за ними с перекошенным лицом, схватившись рукою за грудь, засеменила Екатерина Львовна.
— Мама! Не ходи за нами! — крикнул ей с лестницы Вадим, и ему показалось, что она, остановившись, покачнулась и вот-вот упадёт.
Навстречу им попалась соседка с сумками и кульками, которая остановилась, прижавшись спиною к стене, и молча, провожала их испуганным взглядом. Вадима посадили в «воронок». Подошёл тот милиционер, который стоял у окон.
— Все, товарищ капитан? — спросил он садившегося в кабину начальника.
— Все, поехали, — ответил тот.
Все сели, и «воронок» выехал из ограды.
… Екатерина Львовна стояла на лестничной площадке, держась одной рукой за перила, другую положив на сердце. Соседка с кульками, шедшая снизу, вывела её из шокового состояния. Екатерина Львовна отвернулась и прошла к себе, закрыв за собою дверь. Она засеменила в залу, где на тумбочке стоял телефон. Нервничая и кусая губы, кое-как набрала нужный номер и с волнением сказала в трубку, чтобы девушка соединила её с Георгием Антоновичем. «Он занят, — ответил голос. — У него совещание». «Скажите, что жена беспокоит, — сказала Екатерина Львовна. — Очень важно». Несколько секунд в трубке слышался шорох. Вдруг раздался мужской голос: «Что случилось?» — «Жорж» — сказала Екатерина Львовна. Голос ответил: «Что нужно? У меня совещание» — «Бросай все, иди скорей домой». «Да в чём дело?» — Екатерина Львовна силилась что-то сказать, но только шевелила губами. — «Скажи, наконец, в чём дело?» — «Вадика… арестовали, — ответила Екатерина Львовна, всхлипнув и прибавила: „Иди домой. Я не могу… Мне дурно…“ Она положила трубку и схватилась за сердце…
… Последние слова жены как гром поразили Георгия Антоновича. Он медленно положил трубку на телефонный аппарат и, потупив взор, сказал людям, сидевшим у него в кабинете:
— Дома что-то случилось. Извините, я должен уйти.
Люди первое мгновение сидели не шелохнувшись, молча глядя на управляющего, который закрыл лицо руками, потом по одному стали выходить. И никто из них не подозревал тогда, что это было началом событий, которые в дальнейшем очень близко коснутся не только самого управляющего, но и многих его сослуживцев.
XIII
Между тем пошла другая неделя, как Осинцев обосновался на новом месте.
Село Новопашино лежало в излучине реки, притиснувшись усадьбами единственной улицы к самому берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146