На следующей улице смрад заметно усилился, пахло не то скотобойней, не то выгребной ямой, однако встречные оборванцы не обращали на удушающий запах ни малейшего внимания, а дома-развалюхи продолжали тесниться почти без зазоров.– Интересно, как здесь люди живут? И как красильщикам удается добиться столь богатого букета? – поинтересовался юноша, подумав, что ежели бы подкинуть плошку с такой вот ароматной дрянью в "Несчастного борова", то заткнутый дымоход и слабительный порошок в пиве показались бы посетителям Хрякова заведения невинными шалостями.– Человек ко всему привыкает. Заставь его жить по горло в грязи, он и тогда умудрится не только есть, пить, спать и рожать детей, но и находить в этом свои положительные стороны, – заметил Хрис. – А запах тут невиданной силы оттого, что прежде чем приступить к окраске шкур, их размачивают, удаляют деревянными ножами подкожный слой, а потом квасят в растворе куриного или собачьего помета, чтобы дубильные составы лучше впитывались в заготовки. Для дубления используют кору дуба, хотя тонкостей я, конечно, не знаю – в разных местах мастера работают по-разному, и здешние, как и все прочие, ревниво охраняют свои секреты. Наверняка могу сказать только, что кожи, обработанные и окрашенные здешними ремесленниками отличаются отменным качеством: прочность и мягкость их выше всяких похвал. Ну вот мы и пришли.Залитая солнцем площадь была небольшой, но, пожалуй, самой красочной и необычной из всех виденных Эврихом раньше. Весь центр ее был заставлен каменными прямоугольниками, в каждом из которых находилось по девять круглых, похожих на соты ячеек, радующих глаз всеми цветами радуги.– В этих чашах разводят квасцы и красители, – сообщил Хрис и, помахав кому-то из суетившихся на краю площади людей, неожиданно заторопился. – Ты пока поглазей по сторонам, но с этого места ни на шаг, а я сговорюсь по поводу товара.Проводив Странника взглядом, Эврих вновь уставился на заполненные яркими растворами ячейки. Размеры их не превышали четырех локтей и едва ли не в каждой мокли кожи, которые мяли и время от времени переворачивали длинными палками загорелые красильщики, одетые в заскорузлые фартуки. Большинство ячеек занимали растворы с различными оттенками коричневой краски, но и других красителей – черных, желтых, красных и даже белых – было великое множество. Изнутри круглые ячейки покрывали глазурованные, не впитывающие краску плитки, зато узкие проходы между каменными прямоугольниками были заляпаны цветными растворами столь густо, что в глазах рябило. Способствовали этому и установленные по краям площади деревянные рамы, на которые были натянуты подсыхающие кожи. Окрашенные заготовки сушились на стенах и плоских кровлях окружающих площадь домов, и зрелище это, по мнению Эвриха, стоило смрада, стоящего над всем этим праздничным многоцветием.Вскоре, однако, юноша начал чувствовать, что, несмотря на душистые катыши в ноздрях, желудок у него подступает к горлу. А ведь ворочавшие кожи люди не имели, как он видел, даже такой защиты! От удивительно ядовитых запахов у него слезились глаза, а им хоть бы что: улыбаются, переговариваются между собой, как ни в чем не бывало! Он бы тут и дня не выдержал, а они работают из года в год, причем не только рабы, но и свободные люди!Из всего, что Эврих знал о Нижнем мире, больше всего поражало и возмущало его распространенное здесь повсеместно рабство, о котором в Верхней Аррантиаде, понятное дело, и слыхом не слыхивали. В сознании его до сих пор не укладывалось, как один человек может владеть другим, и тем не менее рабов тут имел даже Верцел, о котором сам Хрис говорил только хорошее. В один из вечеров, когда хозяин приютившего их дома разговорился с Эврихом, почти не встававшим тогда с постели, юноша попытался понять его обоснование рабства, но, как это ни странно, понимать оказалось совершенно нечего. Верцел просто не думал о несправедливости и противоестественности рабства, как не задумывался о том, почему солнце и луна всходят и заходят в урочные часы. И сколько Эврих ни старался, не сумел объяснить хлебосольному хозяину всю бесчеловечность рабства. Внимательно и сочувственно выслушав юношу, тот лишь снисходительно покачал головой, не потрудившись что-либо возразить. Словно имел дело с умалишенным или неразумным дитятей.Эврих поморщился, кляня себя за то, что не смог ясно и убедительно объяснить самой простой вещи. Хрис, правда, тоже не сумел поколебать убеждений Верцела, но едва ли это могло служить оправданием юноше. Кстати, Хрис говорил, что при случае намерен показать Эвриху настоящий невольничий рынок, прозванный в Аланиоле Дурным. Зачем ему это понадобилось, он не объяснял, но, верно, что-то ему там понадобилось – у Странника везде находились какие-то дела. Возможно, впрочем, он посещал только нужные места, но тогда выходило, что таких было чрезвычайно много…– Отлично, тут я все уладил, товар доставят прямо к Верцелу, – сообщил Хрис, выныривая из-за ближайшей рамы с растянутыми на ней заготовками красной кожи. – Я не позвал тебя с собой, потому как дело проворачивал не совсем законное и лишние свидетели могли не понравиться продавцу. Но ежели б я решился закупать кожи через цех Красильщиков, пришлось бы сюда еще раза три-четыре приходить, а я от этих ароматов дурею, как от невыстоянной бражки. Пошли-ка отсюда поскорее, я гляжу, ты тоже с лица спал. Хотя, должен предупредить, зрелище, которое тебе предстоит увидеть, будет похуже этих запахов, ибо путь наш лежит на Дурной рынок.– Хрис, а зачем нам туда идти? Ты ведь рабов покупать не собираешься?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203