Маршал ждал, пока затихнет шум, и встретился взглядом с Мак Луисом.
— Похоже на то, что ваши люди собираются выполнить мои обязанности, мою работу, мистер Большой Джордж?
— Ничего подобного, шериф. Ничего подобного. Все, что мы собираемся сотворить сегодня здесь, мы будем делать только сообща, только вместе с вами.
— Да что вы, — протянул с иронией Браннон и посмотрел на веревку, — мне кажется, что если ваши люди намереваются создать ополчение, вам следовало бы сначала поговорить со мной.
— Не волнуйтесь, шериф, — сказал Мак Луис, — поскольку мы уже собрались, мы планировали тотчас же пойти к вам и поступить в ваше полное распоряжение.
— Правда, мистер Джордж? Но, похоже, вы собирались пойти вниз по дороге совсем в другую сторону; если бы вы пришли сначала ко мне, этого сборища не было бы.
Большой Джордж с внезапной яростью шагнул вправо, подойдя к началу лестницы. Его взгляд уперся в Браннона.
— Может быть, мы относимся к этому делу гораздо серьезнее, чем вы, шериф. Может быть, именно поэтому мы решили действовать, и дать вам знать, что мы все равно будем действовать.
— Существует несколько видов действий, — устало сказал Браннон, кивнув на веревку, — но иногда вы действуете, не отдавая себе отчета в том, что вы делаете, хотя ваши намерения могут быть прекрасными и благородными. Я не спорю с замыслами некоторых из вас. Но бывает, вы выходите за рамки закона, и происходит это так быстро, что вы сами не замечаете, как.
— Никто не выходит за рамки закона, начальник, — голос Мак Луиса растерял все оттенки былого дружелюбия, — у нас есть грязная работа, и мы ее сделаем.
Люди вокруг зашумели. Внезапно послышался стук копыт быстро скачущей лошади. Большой Джордж с облегчением поднял голову, пристально глядя на приближающуюся всадницу. Выражение его лица заметно изменилось. На мгновение его глаза засветились какой-то беспомощностью, крепко сжатые губы смягчились. Через секунду от этой слабости не осталось и следа, и он стоял, холодно наблюдая за своей дочерью, которая мчалась во весь опор, поднимая тучи пыли. Браннон также обернулся и смотрел, как Руби Мак Луис спускается с седла на землю. Усталая лошадь была вся в поту и дрожала. Руби ездила очень уверенно и так же быстро, как и ее папочка, она всегда носилась на лошади по лугам, окружающим городок, и еще ни одному человеку не удалось убедить ее в том, что это опасно. Браннону, конечно, было это хорошо известно, и он сам неоднократно предостерегал Руби.
На мгновение Курт задержал свой взгляд на Руби Мак Луис, и в какой-то момент спокойствие вернулось к нему. Она была очаровательна, эта девушка, как амазонка, скачущая на быстрой лошади. Черты ее прекрасного лица были классически правильными, она могла покорить вас одним взглядом темных глаз. Ее губы всегда казались мягкими и влажными, готовыми подарить нежный поцелуй.
Она окинула взглядом всю собравшуюся толпу, ничем не выделяя Браннона. Руби прошла так близко от него, что едва не коснулась Курта рукой, но сделала вид, что не замечает его. Курт с трудом отвернулся от нее и стал упорно смотреть в другую сторону, лишь бы не видеть Руби.
Ее сапожки простучали по ступеням.
— Руби!
Голос отца обрушился на нее, как плеть. Но Руби сделала то, чего не осмеливалась сделать ни одна душа в поселке — она не обратила на слова отца ни малейшего внимания. Для нее он значил не более, чем самый последний человек в этой толпе. Курт Браннон, к примеру.
— Руби! — Большой Джордж сказал громче, но его голос прозвучал как бы просительно. Она промаршировала в отель, даже не бросив взгляда через плечо.
Большой Джордж зло посмотрел на Браннона. Его лицо посерело от гнева и ярости.
— Ладно, начальник. Давайте расставим все по своим местам. Я прошу вас пойти с нами или не вмешиваться в наши дела.
— Я не могу идти с палачами. Ваши люди знают это.
— Мы можем устроить так, чтобы вас убрали из города, — сказал Мак Луис.
Браннон пожал плечами. Он знал, что этого не произойдет, это был самый простой путь, но поскольку за эти три года он ни в чем не провинился, он не боялся угроз Мак Луиса.
— Сделайте это, сэр. У вас есть связи, и правительство вышвырнет меня отсюда. Но даже если они сделают это, я все равно останусь маршалом до тех пор, пока меня не заменят, я знаю, что Уэлкер Хайнс приезжает утренним поездом, и у ваших людей чешутся руки убить его.
— Послушайте меня, шеф. Итак, вас не было здесь пять лет назад. А мы здесь были. Уэлкер Хайнс держал весь город в страхе. Он был бессовестнейшим человеком, такого вы и представить не можете, бессердечный по отношению ко всем, ненависть переполняла его, и все потому, что он не был ни индейцем, ни белым. Его отец был охотником, мать — краснокожей скво, а Уэлкер был их незаконнорожденным сыном.
— Это правда, маршал, — тихо сказал банкир Полсон, — этот парень воровал, пил, и ни одна женщина в городе не чувствовала себя в безопасности, ни одна. Один раз Уэлкер накинулся на человека с ножом только потому, что ему не понравилось, как тот на него посмотрел.
Мак Луис прохрипел:
— Мы делаем свое дело, Уэлкер Хайнс опасен теперь, после того как он провел шесть лет в окружной тюрьме. Он способен на все. И теперь этот человек возвращается. Он поклялся отомстить нам за то, что мы засадили его в каталажку. Его должны были повесить шесть лет назад. И теперь мы хотим встретить поезд, и если Хайнс слезет с него, мы вздернем его, и это будет конец тому аду, в который он превратил нашу жизнь.
Браннон какое-то мгновение смотрел на Мак Луиса.
— Я прошу ваших людей спрятать оружие и веревки и разойтись по домам.
Но Мак Луис настаивал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26