Поэтому и в СНГ наши отношения были особыми. И они, и мы стремились повысить уровень нашего сотрудничества.
Задание подготовить более полный интеграционный договор было дано главами государств ещё в 1996 году. И в начале 1997-го такой договор действительно появился. Подготовлен он был группой во главе с вице-премьером Валерием Серовым, отвечавшим за вопросы интеграции в правительстве России. С белорусской стороны проект договора был завизирован министром иностранных дел И. Антоновичем и главой администрации белорусского президента М. Мясниковичем. Текст договора был направлен двум президентам.
…Вот тут-то и выяснилось, что устав нового союза совершенно не соответствует тем идеям, которые были одобрены мной при обсуждении концепции будущего союза. Это был новый устав, составленный главным образом двумя членами КПРФ (председателем комитета Госдумы по делам СНГ Г. Тихоновым и… самим И. Антоновичем, который переехал в Минск и сменил гражданство).
То, что министр иностранных дел Белоруссии одновременно и активнейший член российской компартии, само по себе должно было кого-то насторожить. Но не насторожило. А зря.
То, что придумали разработчики, по сути означало одно — Россия теряет свой суверенитет. В результате появляется новое государство, с новым парламентом, новой высшей исполнительной властью, так называемым Высшим Советом Союза. И решения этого органа обязательны для российского президента, правительства, всех исполнительных органов власти России.
Вот как это выглядело в подготовленном уставе: «Решения Высшего Совета Союза обязательны для органов Союза и для органов исполнительной власти государств-участников».
В уставе говорилось, что главой Высшего Совета новой федерации по очереди должны были быть белорусский президент и российский. Два года один, два года другой. Так что два года Российской Федерацией должен был управлять белорусский президент Александр Лукашенко.
Про парламент такие слова: «Государства-участники создают условия для преобразования Парламентского собрания в представительный и законодательный орган Союза, избираемый непосредственно гражданами Союза». Положение о равном представительстве в федеративном парламенте тоже вызвало смущение — по тридцать пять человек с той и другой стороны. В России проживает сто пятьдесят миллионов человек, в Белоруссии — десять.
Восстановить Советский Союз во что бы то ни стало мечтают не только коммунисты. Если для членов КПРФ это прежде всего орудие политической борьбы, идеологический постулат, то для других россиян — скорее личная душевная боль, обида за оставшихся в других странах родственников, коллег, друзей и так далее. Если можно так выразиться, это зов души. А подсознательные комплексы порой сильно действуют и на сознание, даже государственных чиновников.
Горячим сторонником непродуманного и опасного для России соединения двух государств оказался и мой помощник по международным вопросам Дмитрий Рюриков.
Документ этот был поддержан не только спикером Госдумы, не только огромным количеством российских чиновников, он, уже подписанный, лежал на столе у президента Лукашенко. Назревал крупный международный скандал. Для исправления ситуации к работе пришлось срочно подключить мою администрацию. Юристы обнаружили целый ряд и других вопиющих нарушений Российской Конституции.
Я написал письмо Александру Григорьевичу, в котором просил отложить подписание договора с целью всенародного обсуждения его положений.
Однако такой демарш российского президента — откладывание уже готового к подписанию договора — должен был стать для белорусского президента не самым приятным сюрпризом. Я возложил эту деликатную миссию — вручение письма — на Ивана Рыбкина, секретаря Совета безопасности.
При этом сказал ему: «Иван Петрович, пока Лукашенко не согласится, домой не возвращайтесь». Рыбкин с тяжёлым вздохом понимающе кивнул и срочно вылетел в Минск.
В аэропорту Лукашенко сразу буквально дословно пересказал Ивану Петровичу содержание моего письма. Передал президенту эту информацию, как мне позже стало известно, Дмитрий Рюриков, мой помощник, который, как я уже говорил, был горячим сторонником полного, пусть даже прокоммунистического слияния двух государств. Через неделю я его уволил.
Я до сих пор глубоко благодарен Ивану Петровичу Рыбкину за терпение и настойчивость. Он и Лукашенко провели вместе много часов и, как говаривают злые языки, оставили после переговоров немало пустой тары из-под крепких напитков. Это была настоящая славянская дипломатия.
Рыбкин вернулся в Москву очень усталый. Вскоре, 10 апреля, был подписан новый текст договора, который, по сути, стал договором о намерениях к межгосударственному объединению.
Как я и предлагал, состоялось всенародное обсуждение этого чрезвычайно важного для народов двух государств документа, и мы получили немало ценных предложений от наших граждан.
21 мая в Кремле состоялось торжественное подписание нового договора между Россией и Белоруссией. Президент Лукашенко на подписании договора выглядел бледным, но спокойным. Мы оба были абсолютно уверены в том, что государственная интеграция не за горами. И действительно, в 2000 году она состоялась, полномасштабный союз двух стран стал реальностью.
…Я всегда был за то, чтобы внутри СНГ существовали различные союзы, объединения, куда страны Содружества могли бы вступать постепенно.
Но условия таких союзов должны были быть реальными и выполнимыми. К сожалению, до сих пор есть трудности на пути полной экономической интеграции России и Белоруссии:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130