– скомандовал Дальтон. – Сейчас придется несладко. Ложитесь!..
– Да что это, никогда не… – начал Данблез, теряя, очевидно, терпение.
Он не договорил. Раздался страшный треск, задрожали балки, дом содрогнулся от взрыва. Дверь комнаты с силой стукнулась о стену. Нас захлестнул горячий ветер, пахнущий порохом.
– Вниз! Все вниз! – проревел Дальтон и побежал. Мы бросились за ним.
На первом этаже сильно пахло порохом, было много дыма. Кое-где уже мелькали языки пламени. Но свободны ли мы?
Весь коридор был завален обломками. Неужели рухнула стена?
Я зажег спичку, но в густых облаках не осевшей пыли ничего видно не было. Дыма становилось все больше. Начинался пожар.
Поль опустился на четвереньки и пополз, то и дело натыкаясь на обломки балок, досок и изуродованную мебель.
– За мной! – обернулся он к нам.
Мы последовали его примеру, стараясь не разрушить своды этого, так сказать, туннеля.
Внезапно Дальтон остановился и выругался. Что еще могло случиться? Он попытался встать на ноги. Раздался треск. Я представил, как сейчас все мы окажемся погребенными под обломками стены, и зажмурился.
Но ничего не произошло. Наоборот, в лицо пахнуло свежестью. Я открыл глаза и увидел светлеющий проем.
Через минуту мы были в саду. Свободны!
– Бежим! – торопил Поль.
Впереди только одно препятствие – запертая калитка. В пятидесяти метрах от нее стоит наш автомобиль.
– Скорее!
Вчетвером мы навалились на калитку. Она скрипит, поддается, и мы дружно плюхаемся в лужу.
Поднимаясь, я услышал шлепок, точно камешек упал в воду. В то же мгновение позади нас у дома послышался шум.
Поль помог Данблезу подняться.
– Они уже в саду! Ты не ранен, Валлорб?
– Нет. А вы, господин Данблез?
– Нет. В чем дело?
– Однако дело серьезное, – сказал Дальтон. – Там полиция.
У моей головы просвистела пуля. Другая выбила из руки Поля револьвер.
– Черт! – выругался он. – Бегите!
Я потащил за собой Данблеза. Поль догнал нас, когда первый полицейский выбегал из сада.
– Все в порядке, – сказал Дальтон. – Дураки, они даже не догадались окружить нас!
– Они слишком уверены в том, что поймают нас, – усмехнулся Данблез.
– Никогда ни в чем нельзя быть совершенно уверенным. Живей! Живей! – торопил нас Поль.
Наконец мы влезли в автомобиль. Он рванул и помчался, врезаясь в утренний туман.
Последний залп приветствовал наше отбытие. Два стекла разлетелись.
– Ранены? – спросил Дальтон.
– Нет.
– Просто стыдно за наших полицейских. Ну, господин Данблез, как вы себя чувствуете? Как вам наша маленькая прогулка?
Я обернулся. Над деревьями уже поднимались длинные языки пламени.
Дом капитана де Лиманду горел.
– Он загорелся от взрыва, – флегматично заметил господин 53.
– Громилы и поджигатели, – сказал Данблез.
– Нас арестуют! – воскликнул я.
– С чего ты это взял? – удивился Поль.
– Как же мы объясним…
– Ничего объяснять не станем.
– То есть?
– Господин Ренэ Данблез выйдет на Вареннском вокзале, куда мы прибудем через четверть часа, сядет в поезд, приедет в Париж, вернется к себе в гостиницу и ляжет спать.
– А мы?
– Еще проще. Автомобиль довезет нас до Фонтебло. Оттуда мы спокойно отправимся завтракать в Барбизон. Затем вернемся в Париж.
– А если нас спросят, что мы делали ночью?
– Прошу прощения. У меня в Фонтебло любовница, и я провел у нее ночь. Это ни в какой степени не касается полиции.
– А я?
– У тебя тоже любовница в Фонтебло. – А автомобиль?
– Не беспокойся, шофер и господин 53 – большие специалисты по замене номеров. Но если даже их арестуют, то в чем можно обвинить? Неужели богатый иностранец не может разъезжать по Франции в собственной машине?
Я доверчиво согласился с оптимистичными рассуждениями моего друга и, утомленный пережитым приключением, скоро задремал.
Металлический голос Данблеза вернул меня к действительности.
– И вся эта экспедицию оказалась ни к чему?
– Нет, – сухо возразил Дальтон.
– Только попусту время потеряли.
– Вы забыли про письма, – вставил агент.
– Верно! Давайте их сюда.
Господин 53 протянул Дальтону четыре письма и пакет.
– Двадцать четвертое июля, двадцать четвертое июля, двадцать четвертое июля, двадцать четвертое июля, – пробормотал Поль, рассматривая почтовые штемпели. – Накануне убийства… Очевидно, слуга забыл передать капитану полученные письма. Посмотрим…
– Ну? – нетерпеливо спросил Данблез.
– Письмо от виноторговца… Подпись… Мопрено или Мапрена. «Дорогой друг…»
Дальтон прочитал письмо от товарища.
– Тоже ни к чему. Третье? Слесарь напоминает о счете… Ни к чему. Четвертое… Это уже поважнее!
Он прочитал:
– «Сударь! Условимся на завтра. Приготовьте деньги, и все будет кончено. Преданный вам…»
Глаза старика заблестели.
– Это след?
– Возможно.
– Откуда письмо?
– Из Парижа. Почерк женский…
– А пакет?
Дальтон взломал сургучные печати. Картонная коробочка, и в ней, тщательно обложенные ватой, плоские золотые часики с выгравированными на крышке розочками.
Мы все жадно смотрели. Посыпалась целая серия восклицаний:
– Часы женские!
– Старинные!
– Здесь монограмма!
– Какие буквы?
– Д. и М.
– Скорее Н.
– Д. и Н., – сказал Дальтон. – И часы женские, времен Второй империи. Вот и все, что мы знаем.
– Немного, – заметил Данблез.
– А на коробке ничего не написано?
Дальтон осмотрел картонную коробку, перерыл вату.
– Ничего… Но какого черта этот де Лиманду получил женские часы накануне смерти? Или это совпадение? Быть может, это семейная драгоценность?
Он машинально открыл нижнюю крышку часов и воскликнул:
– Смотрите!
На тонкой золотой пластине чем-то острым было нацарапано:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51