В ночь, когда убили ее официального жениха, капитана де Лиманду, она находилась на вилле его родителей, по крайней мере, должна была находиться там.
– И что же из этого следует? – спросил Данблез.
– Знаете, как называется эта вилла?
– Нет.
– «Сосновый замок».
– А!
– Он окружен довольно густым сосновым лесом. В семи километрах от Рэнси на дорогу выходит тропинка, по которой за четверть часа можно добраться до опушки этого леса. Чтобы добраться до виллы, нужно проехать три километра лесом. Из этого следует, что Жак Данблез, по всей вероятности, ездил в «Сосновый замок». Естественно, что в темноте он вел лошадь наугад, она спотыкалась. Возможно даже, что она упала, но дурное обращение с лошадью спасет жизнь вашего сына.
Должен сказать, что меня эти рассуждения не удовлетворили. Все доказательства, приведенные Полем, меркнут перед очевиднейшим фактом – браунингом Жака Данблеза, найденным возле трупа капитана де Лиманду.
– Чего ради, – спросил я, – Жак Данблез ездил на виллу?
– Я только констатирую факт, – ответил Дальтон. – Жак Данблез отказывается говорить, девушка тоже молчит. Впрочем, кое-какие предположения можно сделать. В доме находились только родители капитана и их племянница. Вряд ли Жак Данблез наносил визит старикам.
– По-вашему, он ехал на свидание? – торопливо спросил Ренэ Данблез.
– Я ничего не утверждаю. Мадлен де Шан не менее молчалива, чем Жак Данблез. Мы о ней почти ничего не знаем. Как она относится к Жаку Данблезу? Что скрывает? Что думает?
– Итак, – спросил Ренэ Данблез, – вы считаете, что Жак не убивал ни сенатора Пуаврье, ни его дочь, ни неизвестного мужчины, ни капитана де Лиманду?
– Ни маленькую девочку? – добавил я.
– Ни маленькую девочку, – кивнул Дальтон. – Обратите внимание на то, что я вовсе не утверждаю, что Жак Данблез не совершил этих убийств. Я утверждаю только, что его виновность не доказана. Многое еще может произойти, что опровергнет наши предположения.
– Его реакция при виде мешка с трупом ребенка равносильна признанию.
– Я с вами не согласен. В критический момент, когда Жак Данблез защищает свою жизнь и свою любовь, ему показывают этот труп. Нервы натянуты; тут недалеко до криков и до обмороков. Правда, я ожидал от него большей выдержки.
– Но ведь он, кажется, признался?
– Вовсе нет. Он закричал: «Она! Она здесь!» и вытянул руки, точно желая защититься. Это ничего не доказывает.
Разве только то, что он знал девочку.
Наступило молчание. Я рассеянно смотрел в окно. Дальтон откинулся в кресле и закрыл глаза. Ренэ Данблез, похожий на нахохлившегося воробья, погрузился в размышления.
– Господа! – наконец сказал он, и голос его был глух. – Мне кажется, я имею право принять участие в вашем расследовании по делу моего сына.
– Конечно, господин Данблез!
– В таком случае я хочу участвовать в ваших расходах.
– Деньги всегда пригодятся.
– Вот, – он вытащил из кармана пачку мятых кредитных билетов. – Тут около тридцати тысяч франков.
На звонок Дальтона вошел Казимир. Небрежным жестом он сунул деньги в карман и вышел.
– Кроме того, – продолжал Данблез, – я хочу быть в курсе всего, что вы делаете.
– Это невозможно.
– Почему?
– Потому что это требование…
– Это не требование, – возразил старик. – Это просьба. Я верю в невиновность Жака. Не могу не верить. И готов сделать все для того, чтобы доказать его невиновность…
Поль перебил его:
– Наша работа такова, что далеко не все, чем мы занимаемся, желательно доводить до сведения полиции. Если обстоятельства переменятся, вы можете предать нас.
– Чем теснее я буду связан с вами, тем меньшая вероятность того, что я захочу это сделать.
– Мы можем узнать тайны, касающиеся третьих лиц…
– Это мне неинтересно.
– Хорошо, – сдался Дальтон после краткого размышления. – Но я требую от вас безусловного молчания по отношению к полиции.
– Клянусь.
– Безусловного послушания.
– В случае надобности вы мне будете объяснять?
– Да.
– Клянусь.
– Договорились. Хотите, мы облегчим вам возможность видеться с сыном?
– Замолчите! – закричал Данблез. – Речь идет не о моем сыне! Мы занимаемся господином Жаком Данблезом.
– Как вам угодно.
– Так мне угодно! И я вовсе не желаю видеться с обвиняемым в убийстве. Пускай сам защищается. Я только помогаю ему. Не желаю его видеть!
– Как хотите. А с вами бы он поговорил…
– Нет.
– Указал бы какой-нибудь след…
– Нет. Не желаю видеть его, слышите?
– Ну что же, будем рассчитывать на самих себя.
– Ваши планы?
– Дом сенатора осмотрен, у Жака Данблеза был произведен обыск… Есть еще одно место: дом капитана де Лиманду. Полиция осмотрела его, но весьма поверхностно. Значит, произведут еще один обыск. Мы должны опередить их.
– Кого?
– Полицию, разумеется.
– Почему мы должны мешать обыску, который, возможно, прольет свет на это дело? И, главное, как?
– Очень просто.
– Как?
– Сегодня ночью ликвидируем всякую возможность вторичного обыска.
– Каким образом?
– Преступлением. Я подскочил.
– Преступлением! – воскликнул Данблез.
– Да, преступлением! Не волнуйтесь, не убийством.
– То есть?
– Сегодня ночью мы проникнем в дом капитана де Лиманду.
– Ночью? – переспросил Данблез.
– Отягчающее вину обстоятельство.
– Нас будет несколько человек?
– Второе отягчающее вину обстоятельство.
– Мы будем вооружены?
– Третье отягчающее вину обстоятельство.
– Вломимся в дом, не имея разрешения!
– Четвертое отягчающее вину обстоятельство.
– В частное жилище!
– Пятое и последнее отягчающее вину обстоятельство.
– Это пахнет каторгой!
– Для вас тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51