Не в моих правилах стоять и ожидать заклания.
– Проклятие, Джейсон! Я не понимаю тебя! – клокотал Бэрримор.
Взяв поводья, Джейсон кивком отпустил грума, державшего нетерпеливых лошадей, и обернулся к группе мужчин.
– Простите мой поспешный отъезд, – сказал он, – но ветер усиливается, да и лошадей трудно сдерживать. Передайте мою благодарность вашей супруге, Браунли. Я прекрасно провел время и надеюсь, мы еще увидимся.
Бэрримор попытался что-то сказать, но наткнулся на убийственный взгляд Джейсона. Глядя ему прямо в глаза, Джейсон произнес:
– Вы с Томом все уладите, верно? Бэрримор неохотно кивнул, а Том засунул палец под воротничок, как будто тот стал вдруг ему тесен.
– Значит, все в порядке. Надеюсь получить от вас известие до бала на следующей неделе. – Он улыбнулся, глядя на их обеспокоенные лица:
– Не волнуйтесь, дети мои, все будет в порядке!

Глава 11

Стояла ясная лунная ночь, и, хотя северный ветер давал о себе знать, Джейсон весь отдался короткому путешествию. Он даже пожалел, когда оно кончилось. На шум подъехавшего экипажа вышел Жак и, увидев своего господина, крикнул задремавшего мальчика-конюха. Вдвоем они быстро выпрягли лошадей, от которых валил пар, и отвели их в стойла.
Джейсон вошел вслед за ними в полумрак конюшни, вдыхая ее запах, – запах лошадей, свежего сена, кожаной упряжи. Спать ему не хотелось. Он прошел вдоль стойл, приметив, что лошади, купленные сегодня утром в цыганском таборе, уже прибыли и размещены по местам. Гнедая, в черных яблоках кобыла, морда которой выдавала ее арабское происхождение, слабо заржала, когда он подошел к ее стойлу. Гнедая беспокоилась, не понимая, почему ее заперли здесь и нельзя вольно побегать по просторам в эту лунную ночь. Он погладил бархатную кожу кобылы и, когда она уткнулась в его ладонь, прошептал:
– Тихо; моя прелесть. Какая же ты красавица! Интересно, каким это образом ты и твои товарищи угодили к цыганам?
Потрепав лошадь по шелковистой шее, Джейсон решил, что пора возвращаться. Жак и конюх уже сделали все, что нужно. Жак устремил на хозяина вопросительный взгляд своих черных глаз.
– Мне ничего не нужно. Просто захотел посмотреть на новичков, – сказал он в ответ на его немой вопрос. – Спокойной ночи. – И зашагал к гостинице.
Наверху он снял плащ и камзол. Взглянув на каминные часы, с удивлением отметил, что еще довольно рано, стрелки едва перевалили за полночь. Разбив тлеющее полено на огненные угли, крикнул Пьера, чтобы тот помог стащить блестящие длинные сапоги, и после отослал его небрежным щелчком длинных пальцев.
Оставшись один, он подвинул кресло к камину. Тишина била в уши, нарушаемая лишь потрескиванием углей и тиканьем часов. Горели несколько свечей, оставленные Пьером. Рядом с камином – можно дотянуться рукой – стоял изящный столик с мраморным верхом, хрустальный графин на нем был полон бренди. Сжимая в пальцах стакан, Джейсон бездумно уставился на огонь. Он был неподвижен – редкое для него состояние. Потом вдруг осушил стакан до дна, с шумом поставил его на столик, резко вскочил и забегал по комнате, напоминая зверя в клетке. Быстро прошел в спальню и с отвращением посмотрел на кровать.
Она стояла на возвышении в глубине комнаты, с рубиново-красными бархатными занавесями балдахина, чудовищно огромная в свете одинокой свечи, зажженной Пьером. Раздвинув занавеси, он заглянул за балдахин. Постель была разобрана, одеяло откинуто, виднелись белоснежные льняные простыни. Все как будто приглашало ко сну, но спать Джейсону не хотелось.
Он опять беспокойно заходил по комнате. Надо было уговорить эту цыганку прийти сегодня! Она помогла бы скоротать время. Ухмыльнувшись, он подошел к гардеробу, ступая по мягкому ковру. Вот что ему нужно! Женщина! И придя к такому счастливому заключению, быстро сбросил с себя остатки вечернего костюма, протянул руку в глубину шкафа и начал что-то искать в его недрах.
Пьер громко протестовал, когда Джейсон решил взять в поездку костюм из оленьей кожи, особенно куртку с длинными рукавами, украшенными кожаной бахромой. Пьер был убежден, что такая одежда способна украсить только дикаря. Он и сейчас улыбнулся, вспомнив об этом. Вместе с курткой и штанами были упакованы и мокасины. Одев кожаный костюм и встав перед большим, во весь его рост, зеркалом, он остался собой доволен. Можно поклясться, что стены этой гостиницы не видели ничего подобного. Этот наряд больше подходил для равнин Техаса или деревни индейцев, а сам Джейсон со своим загорелым лицом и черными волосами вполне сошел бы в нем за индейца.
Бесшумно, как ему и подобает, подошел он к двери, отодвинул засов, выскользнул из гостиницы и прислушался. Вокруг ни звука, молчит даже обычно шумная таверна. Понадобилось несколько минут на то, чтобы добраться до конюшни, и мгновение на мысль о том, что придется вспомнить навыки по угону лошадей.
Через короткое время он уже скакал галопом на черном караковом жеребце в сторону поместья Браунли. Скакал без седла, как индеец, обхватив длинными ногами лошадиное брюхо. Волосы его растрепались, в зеленых глазах горел беспокойный огонек. Бесшумно, по-кошачьи передвигаясь в темноте, нашел нужное окно, схватился за прочные ветви плюща, прилегающие к стене дома, и по ним ловко забрался наверх. Окно, как он и надеялся, оказалось еще незапертым. С волчьей усмешкой Джейсон скользнул в комнату и притаился в парчовых шторах.
Элизабет сидела перед зеркалом в прозрачном, цвета морской волны, пеньюаре. Она глядела в зеркало на служанку, которая щеткой причесывала волну каштановых волос, падавших на белоснежные плечи и спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93