Он избегал ее вполне сознательно.
Тамара сделала самое страшное – вторглась в запретную сферу его чувств, обманула его и заставила усомниться в его мужских способностях! Чем скорее он избавится от нее, тем лучше. Джейсон поклялся, что, как только бал в посольстве останется позади, он посадит ее на первый же пакетбот, отправляющийся в Англию. То, что Кэтрин все так же вызывала неожиданную, непонятную боль и странное желание, чтобы ситуация как-то изменилась, он не принимал всерьез, хотя и поражался, что воспоминания о ней против его воли настигают его в те моменты, когда он меньше всего этого ждал.
Усиленные развлечения с брюнеткой и превосходный французский коньяк определенно добавили какую-то неестественную лихость его худому, смуглому лицу, и при каждой встрече с ним Кэтрин ощущала, как болезненно сжимается ее сердце. Мимолетный взгляд этих тяжелых зеленых глаз мог вызвать в ней неясное томление. Через два дня после злосчастного визита к Монро ее тело отвело все страхи относительно беременности – она НЕ носила ребенка Джейсона. Эта новость должна была успокоить ее, и она действительно стала спокойнее.
Предоставленная самой себе, Кэтрин с Жанной в качестве компаньонки бродила по Парижу – между служанкой и хозяйкой завязалась теплая дружба. Жанна чувствовала, что в браке мадам и мсье Сэвидж что-то не так, но, даже не зная причины их отстраненности друг от друга, все свои симпатии она отдала хозяйке.
Пьер, тоже оказавшийся не у дел, иногда сопровождал их. Его ужасало, что Джейсон позволял женщине, которую представлял как свою жену, бродить по улицам Парижа без денег и без сопровождения. Не считать же сопровождением единственную молоденькую служанку. Пьер ее вообще не одобрял, считая слишком молодой и ветреной. Служанки и горничные у леди должны быть средних лет и багроволицые, а не такие вот шустрые штучки со щечками-яблочками и веселыми темными глазками. Если Пьер не признавал Жанну, то она отвечала ему тем же, находя его слишком скучным и правильным.
В тех случаях, когда они гуляли втроем, Кэтрин часто смущала непрерывная вежливая пикировка служанки и слуги. Если госпожа хотела посетить какую-то часть Парижа, которую Пьер полагал неподходящей, он деликатно пытался отвлечь ее от этого намерения, но Жанна тут же обрывала его, называя эти опасения чепухой. Его брови высокомерно вздымались, совсем как у хозяина, и, игнорируя эти насмешки, он уводил Кэтрин в другую сторону. Через секунду Жанна семенила вслед за ними, глаза ее плясали от смеха над его напыщенностью.
Тем не менее Пьер продолжал сопровождать их. Благодаря ему Кэтрин обнаружила восхитительный магазин Жана-Франсуа Хубижана, с подходящим названием «Корзина цветов». Именно там, широко раскрыв глаза от возбуждения, Кэтрин и Жанна увидели, как супруга императора Наполеона Жозефина покупала свой любимый крем из роз. После этого Кэтрин тоскливыми глазами оглядела маленький магазин, ей доступны были лишь ароматы духов, мыла, свечей и другой парфюмерии.
Эта сцена навела Пьера на мысль попросить у Джейсона некоторую сумму денег, чтобы он мог делать маленькие покупки для очаровательной госпожи.
Они представляли странное трио – красивая молодая леди, очень живая молоденькая служанка и чрезвычайно чопорный джентльмен. Джейсон наблюдал за течением этой дружбы неодобрительным взглядом и с сарказмом спросил Пьера, не хочет ли он оставить службу у него и перейти к Тамаре.
По мере того как приближалась дата бала в посольстве, отношения между ними достигли пика напряженности. Джейсон несколько раз неожиданно заходил в ее спальню, небрежно разваливался на ее постели, словно ленивая пантера, молча наблюдая, как одевает ее Жанна. Он пытался провоцировать ее и тогда, когда они оставались одни.
После какого-то особенно оскорбительного обмена колкостями Кэтрин поняла, что ей уже не по силам эта пытка. Ее стало преследовать подозрение, что она влюбилась в этого человека с суровым лицом, который издевался над ней, полагал ее обманщицей, шлюхой и того хуже. В приступе глубокого отчаяния она решила продать купленные для нее драгоценности и попытаться вернуться домой. Но она не знала, где находятся ростовщики, к тому же Джейсон обещал отослать ее после бала домой. Вот так она и боролась с этим ненужным, но захватывающим ее чувством любви. Она не должна это делать! Она не может это делать! Нельзя любить человека, который поступал так, как он. И все же она ловила минуты, когда он бывал совсем иным, готовая простить ему все. Зато потом с удесятеренным раздражением изгоняла такие воспоминания.
Наконец наступил вечер бала. Жанна долго хлопотала в спальне, и когда Кэтрин в строгом платье из черного бархата вошла в салон, где ее нетерпеливо ждал Джейсон, он с изумлением почувствовал себя задетым за живое. Он тупо уставился на прелестную картину, которую она собой явила: шея, грудь казались алебастровыми на фоне платья, сине-черные волосы мягкими волнами падали на плечи.
Его тоже терзали воспоминания о ее редких ослепительных улыбках, о ее чистом смехе, когда она чем-то была довольна, а больше всего – о ее прелестных мягких губах и бесподобном теле. Он должен был честно признать, что никогда не обладал им полностью: она всегда боролась с ним, и за исключением одного случая в гостинице он никогда не любил ее с той заботливостью и нежностью, на которую был способен. Как он надеялся, что в Париже все будет иначе! Но она каждый раз доводила его до такой степени озлобления, что он превращался в животное и использовал свое тело как орудие наказания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93