Его поддержал только мистер Хаман.
– Старр? – произнес Даймонд в ледяной тишине. – Сделайте мне одолжение – прекратите валять дурака. В том, что сейчас происходит, нет ничего смешного. Особенно для вас. Вы завалили дело, обрубив все концы, Старр. Вы понимаете это?
Воцарилось молчание. Заместитель хотел было вмешаться в разговор, но вовремя передумал.
– Старр! Вы понимаете это? Отвечайте! Старший Оперативник шумно вздохнул:
– Нет, сэр, не совсем.
Заместитель откашлялся и не сказал ни слова.
– Старр! Взгляните теперь сюда. Вы узнаете эту девушку? – спросил Даймонд.
Мисс Суиввен достала из папки фотографию. Старр взял в руки снимок, стараясь получше разглядеть его в тусклом свете огоньков интеркома.
– Да, сэр. Узнаю.
– Кто она?
– Это та девушка, которую мы видим сейчас на экране.
– Совершенно верно. Ее зовут Ханна Стерн. Ее родственник – Аза Стерн, организатор “Мюнхенской Пятерки”. Она была третьим членом диверсионного отряда.
– Третьим? – с изумлением переспросил Старр. – Но… нас предупредили, что их будет только двое.
– Кто дал вам эти сведения?
– Эти данные мы получили от арабских ребят.
– О, да, мистер Даймонд, – заговорил было араб. – Наши разведчики…
Но Даймонд, прикрыв глаза, медленно, недоуменно качнул головой:
– Старр! Вы хотите сказать, что вся операция основывалась на информации, полученной из арабскихисточников?
– Понимаете, сэр… Да, сэр. – Голос Старра прозвучал глухо, точно из него выпустили весь воздух. Действительно как он мог вляпаться в такое дерьмо? Непростительная глупость.
– Мне кажется, – вмешался, кашлянув, Заместитель, – что в этом случае на плечи наших арабских друзей должна лечь немалая часть ответственности за провал операции.
– Вы ошибаетесь, – жестко ответил Даймонд. – Их ничего не касается. У них есть нефть.
Арабский представитель заулыбался и кивнул:
– Мой дядюшка, мистер Даймонд, тоже часто говорит, что…
– Отлично. – Даймонд встал. – Прошу всех оставаться на своих местах. Меньше чем через час я снова вас вызову. За это время я уточню кое-какие данные. Может быть, мне удастся что-нибудь сделать с тем, что вы тут наворотили.
Он двинулся к выходу, за ним, стараясь не отставать, засеменила мисс Суиввен.
Заместитель прокашлялся, словно желая что-то сказать, затем решил, что молчание – великая сила. Он посмотрел на Старра долгим, пристальным взглядом и затем широким шагом вышел из зала.
– Ну что ж, приятель, – произнес Старр, рывком поднимаясь со своего стула, – не перекусить ли нам пока? Сдается мне, что изрядная доля дерьма свалилась в нашу бочку с медом…
Араб хихикнул и кивнул, представив себе, как некий изысканный гурман достает из коробки с халвой громадную лепешку верблюжьего навоза.
Некоторое время над пустым кинозалом сияла улыбка Ханны Стерн. Затем киномеханик начал перематывать ленту, и изображение исказилось. Точно темные щупальца гигантского спрута наползли на прекрасное лицо, покрыли его отвратительными струпьями и сдернули с экрана, который вновь засветился девственной белизной.
ЭШЕБАР
Ханна Стерн сидела за столиком кафе под сводами галереи, окружавшей центральную площадь Тардэ. Невидящим взглядом она смотрела в кофейную чашку; гранулированный кофе был черный и густой. Солнечный свет, отражаясь от белых каменных зданий, слепил глаза. Из кафе до слуха Ханны доносились голоса четырех старых басков, игравших в мусс; игра сопровождалась беспрерывными выкриками: баи… пассо… пассо… алла Джанкоа!.. пассо… алла Джанкоа!.. Последнее выражение слышалось чаще других, повторяясь на разные лады со всеми мыслимыми оттенками ударений и интонаций, в зависимости от того, блефовал игрок, переживал неудачу или делал очередной ход.
Последние семь часов Ханна Стерн то продиралась сквозь действительность, больше похожую на ночной кошмар, то мягко покачивалась на волнах грез, уносивших ее от всех проблем в какие-то неясные, туманные дали. Девушке казалось, что из тела ее выкачали всю кровь, а вместе с нею все чувства, ощущения и эмоции; внутри ее существа образовалась какая-то странная, сосущая пустота. Теперь, на грани нервного срыва, бесконечное, равнодушное спокойствие словно обволокло ее душной пеленой… Ей даже немного хотелось спать.
Реальное и фантастическое; значительное и никчемное; тогда и теперь; прохладная тень и жаркое зыбкое марево пустой городской площади; голоса людей, произносящие нараспев слова самого древнего из европейских языков… Все неразрывно сплелось, перепуталось, смешалось. Все происходило с кем-то другим, не с ней, с кем-то, кому она бесконечно сочувствовала, но ничем не могла помочь.
После кровавой бойни в Римском международном аэропорту она каким-то образом сумела проделать весь этот путь из Италии до кафе в маленьком баскском городке, известном своими базарами. Мысли ее путались, она была потрясена случившимся и все же сумела пересечь пространство в полторы тысячи километров менее чем за девять часов. Но теперь, когда до цели оставалось всего ничего, Ханна чувствовала, что последние силы покидают ее. Их запас был исчерпан до дна; ей казалось, что именно теперь, в последний момент, она вдруг может погибнуть из-за какой-нибудь нелепой случайности, хотя бы даже по прихоти этого бездельника – хозяина кафе.
Увидев, как ее товарищи падают под пулями, Ханна почувствовала невыразимый ужас; она застыла на месте, не в силах пошевелиться, не веря своим глазам, а люди бежали мимо, натыкались на нее, толкали. И вновь загрохотали выстрелы. Отчаянные вопли донеслись с той стороны, где многочисленное итальянское семейство поджидало своего родственника, прибывшего этим же рейсом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181