– воскликнул Старр. – Да он тут совсем птенчик! Больше пятнадцати-шестнадцати ему ни за что не дашь!
– Его внешность обманчива, – заметил Даймонд. – К тому моменту, когда был сделан этот снимок, ему исполнилось двадцать два года. Эту черту – выглядеть моложе своего возраста Хел унаследовал от матери. Сейчас ему около пятидесяти трех, но мне говорили, что выглядит он лет на тридцать – тридцать пять, не больше.
Палестинский козопас потянулся было к фотографии, но она снова перешла к мистеру Эйблу, который, заново вглядевшись в нее, проговорил:
– Что у него с глазами? Какие-то они странные. Как будто стеклянные.
Даже на таком черно-белом изображении глаза Хела казались неестественно прозрачными.
– Да, – сказал Даймонд, – глаза у него необычные. Они совершенно особого, ярко-зеленого цвета, такого, какой бывает у древних стеклянных сосудов. Это самая примечательная черта его внешности.
Мистер Эйбл искоса взглянул на Даймонда:
– Вы встречали этого человека лично?
– Я… Я интересовался им в течение многих лет, – уклончиво ответил Даймонд, передавая ему вторую фотографию.
Едва взглянув на нее, мистер Эйбл в ужасе отшатнулся. Невозможно было узнать в этом человеке красавца паренька, которого он видел на предыдущем снимке. Нос его был перебит и свернут налево. Толстый, заметный рубец от шрама шел через всю правую щеку, другой наискось пересекал лоб, задевая бровь. Нижняя губа выглядела распухшей и вся была изрезана трещинами, а под левой скулой красовался большой набухший желвак. Глаза Хела были закрыты, и лицо выглядело спокойным.
Осторожно, точно боясь испачкаться, мистер Эйбл подтолкнул фотографию к Заместителю.
Палестинец опять протянул было руку, но снимок уже перешел к Старру.
– Тысяча чертей! Похоже, будто этот парень бросился с кулаками на груженый товарный поезд!
– То, что вы здесь видите, – объяснил Даймонд, – результат энергичного допроса, произведенного военной разведкой. Фотография сделана примерно через три года после избиения, во время подготовки к пластической операции, когда Хел был под наркозом. А вот здесь он же – через неделю.
Даймонд пустил по столу следующую фотографию. Лицо Хела после недавней операции все еще казалось немного припухшим, однако все следы деформации исчезли; на коже его не осталось даже тоненьких, еле заметных морщинок, указывавших на возраст.
– Сколько же ему тут лет? – поинтересовался мистер Эйбл.
– Между двадцатью четырьмя и двадцатью восемью.
– Невероятно! Он выглядит даже моложе, чем на первой фотографии.
Палестинец изо всех сил вытягивал шею, пытаясь разглядеть снимок, который опять миновал его.
– Это увеличенные фотографии из его паспортов. Костариканский он получил вскоре после пластической операции, а французский – год спустя. Мы полагаем также, что у Хела есть паспорт гражданина Албании, но у нас нет его копии.
Мистер Эйбл быстро пересмотрел все паспортные фото, которые, в соответствии со своим назначением, были слишком светлые и отвратительного качества. Что-то в них, однако, привлекло его внимание, и он. сравнил их с французским снимком.
– Вы уверены, что это тот же самый человек? Даймонд взял фотографию и еще раз взглянул на нее.
– Да, это Хел.
– Но глаза…
– Я понимаю, что вы имеете в виду. Поскольку необычный цвет глаз сорвал бы ему любую маскировку, он запасся несколькими парами некорректирующих контактных линз, чистых в центре, но с окрашенной радужной оболочкой.
– Значит, он может менять цвет глаз по своему усмотрению? Интересно.
– О да! Хел всегда придумывает что-нибудь оригинальное, он чрезвычайно изобретателен!
Представитель ОПЕК улыбнулся:
– Уже второй раз я слышу в вашем голосе нечто похожее на восхищение.
Даймонд холодно посмотрел на него:
– Вы ошибаетесь.
– Неужели? Ну, хорошо. А есть ли у вас последние снимки этого изобретательного – но совсем не восхитительного – мистера Хела?
Даймонд взял стопку оставшихся фотографии и рассыпал их по столу.
– Конечно. У нас их сколько угодно. И надо вам сказать это – все типичные образцы работы ЦРУ.
Заместитель поднял брови в мученическом недоумении.
Мистер Эйбл, нахмурившись, в некотором замешательстве пересмотрел все фотографии, затем пододвинул их к Старру.
Но тут мистер Хаман, внезапно подпрыгнув, прихлопнул ладонью всю пачку, затем он сконфуженно, глуповато ухмыльнулся, заметив, что все смотрят на него. Придвинув к себе фотографии, стажер “по терроризму” стал внимательно их рассматривать.
– Ничего не понимаю, – признался он наконец. – Что все это значит?
На каждом из снимков фигура в центре была смазанной. Сделаны фотографии были в самых различных местах: в кафе, на городских улицах, на морском побережье, на трибунах стадиона и в аэропорту, – и везде изображение было очень четким, что характерно для хорошей фотосъемки; но ни на одном из них невозможно было узнать человека, которого фотографировали, в сторону он отклонялся именно в тот момент, когда затвор щелкал.
– Это действительно нечто, чего я не могу понять, – сообщил козопас так, будто его сомнения были необыкновенно примечательны и важны для всех. – Это нечто, чего мой разум… не постигает.
– Отсюда следует, – объяснил Даймонд, – что Хела невозможно сфотографировать, если только он сам этого не захочет, хотя есть все основания полагать, что ему неизвестно о попытках ЦРУ заснять его и документировать его деятельность.
– Тогда почему же он портит каждый снимок? – удивился мистер Эйбл.
– Случайно. Очевидно, это связано с его способностью предчувствия. Он чувствует, когда на нем сосредоточено чье-то внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181