Никогда уже теперь не удастся поколебать веру крестьян в зловещее предзнаменование часов, бьющих во время Сагары, ведь оно оправдалось самым непосредственным образом. В последующие месяцы новые цветистые нити, новые красочные подробности вплелись в народные легенды о Ле Каго – о герое, который таинственно исчез в горах, но, как говорят, внезапно появляется каждый раз, когда баскским борцам за свободу особенно нужна помощь. Дух мщения вселился в макилу Ле Каго, и она, прилетев в деревушку Алос, покарала иуду-священника, который выдал бандитам этого героического баска.
НЬЮ-ЙОРК
Стоя в шикарном лифте, Хел попытался осторожно пошевелить челюстью. За восемь дней, которые прошли с тех пор, как он условился об этой встрече, раны на его лице почти зажили. Челюсть, правда, двигалась еще не очень свободно, но унизительная марлевая повязка была уже больше не нужна; кожа на руках тоже была еще очень нежная и чувствительная, но бинты уже сняли; окончательно прошли и желтоватые следы синяков на лбу.
Лифт остановился, и дверь открылась прямо в наружный кабинет. Секретарь тут же вскочил, приветствуя вошедшего с заученной безразличной улыбкой.
– Мистер Хел? Председатель вскоре примет вас. Другой джентльмен уже ожидает в приемной. Не будете ли вы так добры составить ему компанию?
Секретарь был красивый молодой человек в шелковой рубашке, расстегнутой до середины груди, и туго обтягивавших его ноги брюках, из-под тонкой ткани которых явственно выпирал бугор его полового члена. Он проводил Хела в приемную, обставленную, как гостиная в каком-нибудь уютном деревенском доме: стулья с мягкими сиденьями, обтянутыми материей в цветочек, кружевные занавески на окнах, низкий чайный столик, два кресла-качалки, безделушки на застекленных полочках этажерки и фотографии трех поколений семьи в рамочках на пианино.
У джентльмена, который поднялся с мягкого дивана, были семитские черты лица, но оксфордский акцент.
– Мистер Хел? Давно и с нетерпением ожидал этой встречи. Меня зовут мистер Эйбл, и я представляю интересы ОПЕК в делах вроде этого.
Он пожимал руку чуть-чуть сильнее и несколько дольше, чем нужно, что выдавало его сексуальные наклонности.
– Присядьте, пожалуйста, мистер Хел. Председатель вот-вот подойдет. В последний момент что-то произошло, и ей пришлось спешно уехать.
Хел выбрал наименее безвкусный стул.
– Ей?
Мистер Эйбл мелодично рассмеялся:
– Ах, так вы не знали, что Председатель – женщина?
– Нет, не знал. Почему бы в таком случае не назвать ее Председательницей или еще каким-нибудь из этих безобразных словообразований, которые американцы, в ущерб благозвучию, используют для выражения различных понятий общественной жизни: заседатель, например, или законодатель, или работодатель, – в общем, что-нибудь вроде этого?
– Ах, вы увидите, что Председатель совершенно лишена обычных человеческих предрассудков, она вовсе не ищет признания, оно ей не нужно. Такая индивидуализация для нее означала бы некоторую степень падения, шаг вниз.
Мистер Эйбл улыбнулся и кокетливо склонил голову набок.
– Знаете, мистер Хел, мне посчастливилось довольно много узнать о вас еще до того, как Ма пригласила меня на эту встречу.
– Ма?
– Все, близкие к Председателю, зовут ее миссис Перкинс или Ма. Нечто вроде семейной шутки. Глава Компании, понимаете?
– Да, понимаю.
Дверь во внутренний кабинет открылась, и мускулистый молодой человек, сильно загорелый, с вьющимися золотистыми волосами, вошел в приемную.
– Поставьте поднос здесь, – обратился к нему мистер Эйбл. Затем он повернулся к Хелу: – Ма. без сомнения, попросит меня разливать чай.
Загорелый красавец вышел, предварительно расставив на столике чашки из толстого дешевого фарфора с нарисованными на них голубыми ивовыми веточками.
Мистер Эйбл заметил взгляд Хела, который тот бросил на чашки.
– Я понимаю, о чем вы думаете. Ма предпочитает, чтобы вещи были, как она сама говорит, “домашними”. Я узнал о вашей интереснейшей, насыщенной событиями жизни, мистер Хел, некоторое время назад, на одном коротком совещании. Я, разумеется, никак не ожидал встретиться с вами лично, тем более после того, как Даймонд доложил о вашей гибели. Поверьте мне, я очень сожалею о том, что специальная полиция Компании сделала с вашим домом. Я считаю это непростительным варварством.
– Неужели?
Хела раздражала задержка, и у него не было ни малейшего желания терять время понапрасну, болтая о пустяках с этим арабом. Он встал и подошел к пианино со стоявшими на нем фотографиями.
В эту минуту дверь во внутренний кабинет отворилась, и вошла Председатель.
Мистер Эйбл мгновенно вскочил на ноги.
– Миссис Перкинс, позвольте представить вам Николая Хела.
Она взяла руку Хела и крепко сжала ее своими пухлыми, короткими пальцами.
– Господи ты боже мой, мистер Хел, вы даже представить себе не можете, с каким нетерпением я ожидала встречи с вами.
Миссис Перкинс была полная круглолицая женщина где-то между сорока и пятьюдесятью. Ясные материнские глаза, шея, совсем утонувшая под несколькими свисающими подбородками, седые волоса собранные на затылке в тугой пучок, из которого выбивались отдельные пряди, пышная грудь, полные руки и глубокие ямочки на локтях; на ней было лиловое шелковое платье с каким-то пестрым рисунком.
– Я вижу, вы рассматриваете мои фотографии. Здесь вся моя семья, моя гордость и радость, как я всегда говорю. Вот это мой внук, хитрющий маленький разбойник. А это мистер Перкинс. Замечательный человек. Первоклассный повар и просто волшебник во всем, что касается цветов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181