Мы не понимаем, почему так происходит, но, наверное, в этом и заключается настоящая магия: ничто в нашем мире не исчезает бесследно – оно просто прячется до поры. Должно быть, поэтому мы и любим старинные мелодии – они живут где-то в глубине нашего подсознания и из века в век передаются по наследству. Постепенно мы меняем манеру их исполнения, но главный мотив – самое сердце музыки – остается вечным…
Джейни обернулась и посмотрела назад – туда, откуда они с Клэр пришли. Печаль нахлынула на нее с новой силой – печаль, подобная ветру, который, не тронув ни единого волоска на голове, поднял целую бурю у нее в груди. Это чувство не имело ничего общего с болью, что терзала ее минувшей ночью. Нет, это была мягкая, искренняя грусть – нежная, словно музыка…
Пальцы Джейни потянулись к инструменту, но ничего не оказалось под рукой. Да сейчас и не время было играть. И не место. И все же девушка сожалела, что не может исполнить на прощание какую-нибудь прекрасную мелодию: возможно, она перенеслась бы через поля и, долетев до Питера Гонинана, рассказала ему о том, что его все-таки поняли – поняли не разумом, но всем существом. Джейни хотелось отблагодарить старика, а лучшей благодарностью для него стало бы подтверждение того, что его объяснения не прошли впустую.
А еще ей хотелось однажды вернуться сюда…
Джейни взглянула на подругу, желая поделиться с ней своими переживаниями, но потом передумала: Клэр всегда любила музыку, однако воспринимала ее совсем иначе – не так, как она сама.
Вот Феликс – совсем другое дело…
«Я познакомлю его с Питером Гонинаном, – решила Джейни. – Они обязательно поладят. Если только на это будет время…»
Вздохнув, она направилась к машине, где ее уже ждала Клэр.
– Феликсу понравился бы этот старик, – заметила Джейни, заводя свой «релиант».
– Они чем-то похожи, – отозвалась подруга. «А может, я ошибаюсь? Может, Клэр все понимает и чувствует ничуть не хуже меня?»
– Что ты имеешь в виду? – спросила ее Джейни вслух.
– Они оба следуют по пути, который выбрали сами, не слишком заботясь о том, что скажут остальные.
– Хм… об этом я как-то не подумала.
Осторожно развернувшись на узкой дороге, Джейни поехала в сторону дома.
– Джейни, – окликнула ее Клэр. – Мне нужно поговорить с тобой о Феликсе.
– Надеюсь, у нас все будет в порядке. Я приложу к этому все усилия.
– Не сомневаюсь, но…
Клэр замолчала и стала смотреть в окно.
– Что такое, Клэр? – встревожилась Джейни.
– Вообще-то Феликс обещал, что разберется с этим сам, но я не верю, что он когда-нибудь решится на откровенный разговор с тобой. А ведь это так важно.
В груди у Джейни похолодело. Что еще ей предстоит узнать?
– Это насчет ваших совместных выступлений.
Джейни с облегчением выдохнула:
– Я больше не тащу его с собой на сцену, Клэр. Полагаю, я уже усвоила урок, так что Феликс может спать спокойно.
– Вот и славно, а то… Нет, я, конечно, понимаю, что не имею права вмешиваться…
Джейни рассмеялась:
– Ты моя подруга, Клэр. И потом, мы с Феликсом всегда были признательны тебе за посредничество.
– Очень рада, – улыбнулась Клэр.
На мгновение Джейни показалось, что она услышала в голосе подруги печаль, но, прежде чем она успела спросить ее, в чем дело, Клэр заговорила снова:
– По-моему, ты должна знать, почему он не хочет выступать перед аудиторией.
– Да я прекрасно знаю почему, – пожала плечами Джейни. – Ему это просто неинтересно.
Клэр покачала головой:
– Он до смерти боится сцены.
Джейни опять рассмеялась:
– Боится? Этот-то здоровяк? Я не уверена, что на свете есть хоть что-нибудь, способное напугать его. Кроме того, я сама неоднократно видела, как он играет в присутствии других людей: на вечеринках, на фестивалях, даже на улице…
– Но не на сцене.
– Не на сцене. А какая разница?
– Точно не могу сказать, но после того как Феликс признался мне в своих страхах, я прочла кое-что на эту тему. Там написано, что иногда ответа на такие вопросы попросту не существует и человек должен бороться со своей бедой вслепую – то есть не задумываясь над тем, что ее породило. Кстати, недуг Феликса называется топофобией – страхом перед сценой.
– Но…
– Только не говори, что он обязан посмотреть своему страху в глаза и выступать через силу.
– А разве не так решаются подобные проблемы?
– К сожалению, это не так просто, как кажется. У Феликса налицо все признаки панического синдрома. Если тебя когда-нибудь охватывала настоящая паника, то ты знаешь, что это удовольствие ниже среднего.
– Пожалуй…
– Я еще помню свою последнюю операцию на ноге, – продолжала Клэр. – Я так перепугалась, что потеряла сознание прежде, чем мне успели ввести наркоз.
– Ну, выходит, ты избавила докторов от лишней работы.
– Нет-нет, что ты! В таком состоянии давление больного скачет, а это очень опасно. Так что сначала врачи привели меня в чувство и лишь потом сделали укол.
– По-твоему, выйдя на сцену, Феликс тоже может потерять сознание?
– Его заболевание сопровождается довольно неприятными симптомами: недомоганием, учащенным сердцебиением, давлением в области грудной клетки, нехваткой кислорода, онемением рук и ног… Это как во время ночного кошмара, понимаешь?
Джейни кивнула.
– Потом подступает тошнота, начинается сильная головная боль и удушье. И это только физическая сторона дела. А ведь есть еще разум, и он тоже впадает в панику. Человек ощущает себя словно во сне. У него изменяется световосприятие, утрачивается чувство реальности.
– Звучит ужасно, – поежилась Джейни. – С тобой такое случалось?
– Нет, я просто теряла сознание.
– Тебе легче…
– И это еще не самое худшее, – вздохнула Клэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162