У ее подножья бурлил извилистый ручеек, окаймленный валунами и
мелкой галькой. В скале неподалеку от берега виднелось отверстие, служившее
входом в узкую глубокую пещеру.
В нее и перенесли тридцать дюралевых цилиндров, выгруженных из
кормового отсека корабля, аккуратно составив их у дальней стены крышками
вверх - так, чтобы Моури мог легко разобрать оттиснутые на них номера.
Закончив работу, двенадцать членов экипажа с обезьяньим проворством
вскарабкались вверх по лестнице, которую тут же втянули за собой. Офицер
помахал Моури рукой из открытого люка и крикнул на прощание.
- Задай им перцу, сынок!
Дюзы корвета фыркнули пламенем, и поток раскаленного воздуха взъерошил
вершины деревьев на целую милю вокруг. Это был дополнительный, но
неизбежный риск. Листья могли обуглиться, завять или изменить цвет - для
патрульного самолета это послужит гигантской стрелкой, указывающей на место
посадки. Корабль удалялся, быстро набирая скорость; он двигался над самой
землей - сначала прямо, потом, следуя за изгибом долины, повернул ю северу.
Провожая его глазами, Моури догадывался, что корвет еще не скоро
выйдет в открытый космос. Ради его безопасности капитан пойдет на
дополнительный риск - корвет увидят в небе над несколькими городами и особо
важными военными объектами Джеймена. Если повезет, с помощью этой тактики
им удастся убедить противника в том, что земной корабль занимается
аэрофотосъемкой и не собирается высаживать десант.
Клюнут ли сири на подобный трюк, станет ясно днем, а сейчас только
занимался рассвет. Если начнется прочесывание местности с воздуха, значит,
несмотря на все ухищрения, у врага возникли подозрения. Впрочем, охота
может начаться и в другом месте, вне поля его зрения и слуха.
Взглянув на темневший за ручьем лес, Моури решил, что пробираться по
таким дебрям в полумраке не стоит. Он сел на валун и, ожидая восхода
солнца, бросил взгляд в ту сторону, куда улетел корабль. Пожалуй, даже за
мешок бриллиантов он не согласился бы оказаться сейчас на месте капитана
корвета. Но, возможно, сам капитан не захотел бы поменяться с ним и за два
мешка.
Через час он забрался в пещеру, открыл контейнер и вынул из него
изрядно потертый кожаный чемодан, в сирианском происхождении которого не
усомнился бы ни один эксперт. И неудивительно - ведь это был его
собственный чемодан, купленный в Машаме на Диракте много лет назад.
Легко перепрыгнув через ручей, Моури вошел в лес и направился на
запад, время от времени проверяя направление по карманному компасу. Против
ожидания лес оказался не таким уж непроходимым и идти было сравнительно
легко. Огромные деревья росли близко друг к другу, их кроны переплетались,
образуя плотный навес, в просветах которого лишь изредка проглядывали
клочки неба. К счастью, подлесок был редким. Он быстро шагал вперед,
стараясь не спотыкаться о выступающие корни. Путешествие почти не утомляло
его; вскоре Моури сообразил, что на Джеймеке его вес стал фунтов на
двадцать меньше - и в такой же пропорции уменьшился вес его багажа.
Одолев двадцать миль и лишь раз устроив себе привал, чтобы перекусить,
он выбрался к дорогу, за два часа до захода солнца. Поставив чемодан за
деревом у обочины, он уселся на него и насладился пятнадцатиминутным
отдыхом, не спуская глаз с дороги. Пока он не заметил ни одного
разведывательного корабля, бороздящего небо в поисках десанта с Земли. На
дороге тоже было тихо; пока он отдыхал, никто не проехал ни в том, ни в
другом направлении.
Передохнув, Моури привел себя в порядок, стряхнул грязь и листья с
одежды, повязал свой шейный платок типичным сирианским узлом и, достав
зеркальце, придирчиво оглядел себя с ног до головы. Его костюм, точная
копия сирианского, не вызовет никаких подозрений; в этом он не сомневался.
Сизая физиономия, приплюснутые уши и машамский акцент тоже были вполне
убедительны. Но главная его защита - предубеждение, коренящееся в сознании
любого сири; никто не заподозрит в нем переодетого землянина, просто
потому, что это покажется слишком нелепым.
Удостоверившись, что он вошел в роль на все сто процентов, Моури
выбрался из-под навеса густых ветвей, уверенно перешел дорогу и с другой
стороны внимательно осмотрел место, где он вышел из леса, стараясь
тщательно его запомнить. Лес надежно скрывал убежище, и одному Богу было
ведомо, когда ему придется в спешке нырнуть сюда.
В пятидесяти ярдах на обочине дороги возвышалось огромное дерево, его
ствол и толстые корявые ветви причудливо обвивала молодая поросль. Моури
постарался в точности запечатлеть его в памяти, а для большей верности
вывернул из земли плоский камень и установил вертикально рядом со стволом.
Получилось похоже на одинокое надгробие. Он с тоской посмотрел на
камень и легко представил высеченную на нем эпитафию: "Джеймс Моури -
уроженец Земли, двадцати шести лет, беспокойный и упрямый. Задушен
Кайтемпи". Возможно, это было предзнаменованием, знаком того, что он
подписал свой смертный приговор. Но Моури не верил в предзнаменования, и
это его утешило.
Стараясь не думать о Кайтемпи, он двинулся вдоль дороги; теперь
походка Моури намекала, что ноги его обладают должной степенью кривизны. С
этого момента ему необходимо стать сири - физически и психически. Он - Шир
Агаван, лесничий, сотрудник Джеймекского Министерства Природных Ресурсов,
государственный чиновник, освобожденный от воинской обязанности. Впрочем,
он мог изготовить соответствующие документы и стать кем угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62