- сказал его родной отец Домиций Агенобарб. Петроний почувствовал холод - леденящий холод ужаса - добрый - добрый смех императора… Вино растекалось… растекалась лужа… красная лужа…
- Этот человек… Я вижу и его мысли. Он все время выпячивает подбородок, сжимая зубы. Никогда он не в состоянии сразу ответить на вопрос. Потому что в это время он думает, как он сжимает зубы, как выглядит со стороны его подбородок - достаточно ли по-римски - о, это и есть, по его мнению, римская доблесть. С этими сжатыми зубами у него абсолютно обалдевшее лицо, но те балбесы, что рядом - те сжимают зубы еще сильнее. Они прелестны, Петроний. Как они машут руками! А, это делается так: они подпрыгивают, хлопают при приземлении пятками, машут головой… ну, тем, что они называют головой… затем выкидывают вверх руку и что-то кричат. Все это желательно делать с выпяченными зубами. Челюсти дико лязгают - они считают, что так приветствуем друг друга мы. Что ты скажешь, Арбитр?…
____________________
Ноги шли - каждая сама по себе. Нога… нога… и палка. Шаг, шаг и шаг. Серая пыль, черная пыль; кроваво-черные раны на ногах, засохшие и сочащиеся - оббитый наконечник палки, равномерно и бессмысленно стучащий, как время… как время… неумолимо…
____________________
Бенито Муссолини сидел за своим большим столом - огромный стол - и не знал, что делать. Он прочел уже все газеты. Все прочел. Бездарные писаки. Куда им до него. Вот он - огромный талант. Не то, что они. Дуче сжал зубы. Посмотрел в зеркало. Да, вот так. Еще сильнее. Теперь - да. Теперь он выглядит, как римлянин. Как настоящий…
Перед зеркалом щелкнул каблуками… выбросил руку… и увидел… - да, опять увидел…
Это он. Он. Тот самый. Который распинал христиан. Вот - Он. Великий император…
____________________
От восторга у него сперло в груди. Он закашлялся, и цезарь исчез. Исчез!… А ему хотелось… Дуче закатал рукав и напряг руку.
____________________
Вот это мышцы!…
____________________
Он закатал другой рукав. Сравнил руки. Напряг их обе. Обратил внимание, что челюсть отвисла, опять сжал зубы и выпятил подбородок… О - оо! Выставил ногу вперед… Смех был противный. Даже очень.
Дуче увидел рядом - рядом! - О, совсем рядом! - невысокого роста, небритого, в пурпурной тоге - нет, этого не может быть?!… - Нерон!. Это - Нерон! Тот самый - мамма миа - Санта Мадонна - Нерон!
____________________
Я умру от счастья! Я не переживу такой радости! Это - Нерон!
____________________
Слюна потекла по подбородку на воротник мундира. Бенитто Муссолини ничего не чувствовал - он забыл про зубы и про подбородок - с отвисшей челюстью диктатор восторженно смотрел на хохочущего - настоящего - а какого же? - императора Рима.
- Ты здесь… Ты здесь!… Какое счастье!… Чудо… Чудо…
- Закрой рот - мне неприятны твои слюни. - Нерон поморщился.
- Можешь сжать, наконец, свои римские зубы.
Муссолини лязгнул челюстями, как капкан для волков.
- Прелестно, дурачок, прелестно. Так. А теперь, милый, расскажи мне, кто ты?…
- А- вва - вва… бе…
- Послушай, от тебя не требуется, чтобы ты излагал свои мысли по-гречески. Я даже не настаиваю на варварском варианте латыни, но разве ты можешь только блеять? Или это новая мода? - Цезарь запрыгал на одной ноге к дуче, сделал ему козу и, отпрыгнув, раздраженно сказал:
- Ну, тупица, ты хоть что-нибудь скажешь? - сочувственно посмотрел на счастливого мычащего хозяина огромного кабинета, похлопал его по лбу и добавил:

- Тебе сложно быть даже рабом. Раб - Instrumentum vocalum -. орудие говорящее… А ты?… Ты, наверное, скот - Instrumentum mu-tum - да! орудие мычащее - бедная скотина!…
____________________
Духота расслабляла и раздражала.
Ложе было мягким. Оно принимало его нежно, как женщина Клавдием - так его назвали - он не любил это имя, как не любил второго - приемного - отца с этим же именем, но уже Божественного - первого - он не помнил, но тоже не любил - и все же он ощущал себя Клавдием сейчас - каждым из имен называл себя он не случайно - он чувствовал себя именно так, сейчас он был Клавдием… Почему?… Клавдий. Я - Клавдий! Папочки, радуйтесь, оба радуйтесь! Я - Клавдий. Ха-ха!… Почему бы и нет? Немного, совсем немного - но Клавдий. В самом деле, я приветствую граждан из всех сословий - кто же я, как не Клавдий?…
Имя обязывает - жизнь по имени. Итак: жизнь по Домицию Агенобарбу… по Клавдию,… и… Мои жизни. Они все - мои. Кто-то их заберет? Их все?… Кто?… Я хочу успеть… А кто мне помешает?… Боги?… Я не знаю таких. Нет, пожалуйста. Но где они?… Боги-и! Где вы?… Ну я подожду… Подожду. Все мои жизни. Их много. Я - вечный… А еще театр.
____________________
Слепой смеялся - ему было больно, но смех рвался из груди - он не угадал - не угадал - три ноги - это не только старость - он еще не добрался до нее - О, щедрость Богов! - ха-ха-ха!., бедный сфинкс - что же это за загадка, у которой много ответов?… Все ли знает Небо?
____________________
Красную лужу вытерли. Запах въедался, бесил. Серебряную чашу убрали. Император посмотрел на Петрония: - Знаешь ли, Гай, но вонь Субуры мне как-то приятнее. Уничтожь этот запах, Гай. Ты не пожалеешь о послушании - у меня настроение расслабиться… Но пора бы - почему… А вот они! Итак, центурион - слушай, Гай - есть ли у тебя имя и адрес?

- Да, цезарь. Луций Анней Сенека… Адрес…
- Чудненько. Все правильно. Сколько с тобой преторианцев?
- Десять, цезарь.
- Я думаю, хватит.
- Безусловно, цезарь.
- Да, так вот, пусть вскроет себе вены. Присмотри за старичком. Если вдруг?… Да мало ли?… Приди к нему на помощь, центурион, помоги старому человеку - у тебя ножичек с собой?… Ну, и чудненько. Потом
подробно расскажешь. Поторопись, центуриончик - у нас вино может закончиться - зачем тебе проблемы? Иди.
____________________
Собака лежала в пыли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41