Зная, что его советники тоже припоминают сейчас этот катехизм Великой
Веры, Вафф напомнил им о предостережении Дзенсунни:
- "Под такими условностями лежит вера в слова, в которых повинда не
сомневается. Только Шариат сомневается, и мы делаем это безмолвно".
Его советники в унисон закивали.
Вафф наклонил голову и продолжил:
- Сам факт провозглашения существования того, что нельзя описать сло-
вами, потрясает мироздание, в котором слово является верховной верой.
- Яд повинды! - воскликнули его советники.
Теперь он всех перетянул на свою сторону, и окончательную точку в
одержанной победе поставил вопросом:
- Каково кредо суфи-дзенсуни?
Им нельзя было произносить этого вслух, но все они это припомнили:
- "Когда достигаешь ситори, не нужно уже никакого понимания, ситори
существует без слов, даже без названия".
Они одновременно подняли глаза и обменялись понимающими взглядами.
Мирлат взял на себя процитировать мольбу Тлейлакса:
- Я могу сказать "Бог", но это не есть мой Бог. Это только шум, не
могущественней любого другого шума.
- Я вижу теперь, что все вы ощущаете, какая сила попала в наши руки,
- проговорил Вафф. - Миллионы и миллионы копий уже гуляют по рукам среди
повинды.
- Кто этим занимается? - спросил Мирлат.
- А кому какое дело? - возразил Вафф. - Пусть повинда преследует их,
ищет истоки, старается пресечь распространение, проповедует против них.
Каждое такое действие повинды будет наполнять эти слова еще большей си-
лой.
- Не следует ли и нам проповедовать против этих слов? - спросил Мир-
лат.
- Только если этого потребуют конкретные обстоятельства, - сказал
Вафф. - До скорого! - он похлопал бумагами по коленям. - Мышление повин-
ды основано на сильнейшей тяге к целеустремленности и в этом их сла-
бость. Мы должны обеспечить, чтобы этот Манифест разошелся как можно ши-
ре.
- Волшебство нашего Бога - наш единственный мост, - напевно процити-
ровали советники.
Во всех них, заметил Вафф, он укрепил надежность опоры на краеу-
гольный камень Веры. Это легко ему удалось. Ни один Машейх не разделял
дурости хнычущей повинды: "В твоей бесконечной милости. Боже, почему я?"
Одной фразой повинда и утверждает бесконечность и отрицает ее, никогда
даже не обращая внимания на собственную дурость.
- Скайтейл, - проговорил Вафф.
Самый молодой, с самым детским личиком среди всех советников, сидев-
ший на самой последней скамье слева, как ему и было положено, жадно нак-
лонился вперед.
- Вооружи верных, - сказал Вафф.
- Я дивлюсь тому чуду, что Атридесы дали нам это оружие, - сказал
Мирлат. - И откуда только в Атридесах эта способность всегда хвататься
за тот идеал, который завербует себе миллиарды последователей.
- Это не Атридесы, это Бог, - ответил Вафф. Затем он поднял руки и
проговорил ритуальные завершающие слова:
- Машейхи собрались в кехле и ощутили присутствие своего Бога.
Вафф закрыл глаза и подождал, пока другие удалятся.
Машейхи! Как хорошо нам называть самих себя на своих секретных сове-
щаниях на языке исламиата, на котором ни один тлейлаксанецне говорит во
внешнем мире. Даже Лицевые Танцоры не говорят на нем. Нигде в Вехте Ян-
дольском, ни даже в самых дальних пределах тлейлаксанского Ягиста, нет
живого повинды, который знает этот секрет.
"Ягист", - подумал Вафф, поднимаясь со своей скамьи. - Ягист, страна
неуправляемых".
Ему показалось, что он ощущает, как документ вибрирует в его руке.
Этот Манифест Атридесов - как раз то, что направит повинды к их року.


Одни дни - как меланж, другие как горькая грязь.
Ракианский афоризм.

На третий год своего пребывания у жрецов Ракиса девочка Шиэна лежала,
вытянувшись во весь рост, на вершине высокой изгибающейся дюны. Она гля-
дела на просторы, охваченные утром, откуда доносился мощный звук, тру-
щийся и погромыхивающий. Призрачно серебряный свет подернул горизонт
прозрачной льдистой дымкой. Песок все еще был по-ночному холоден.
Она знала, что жрецы наблюдают за ней из безопасного убежища - окру-
женной водой башни - приблизительно в двух километрах за ее спиной, но
это ее мало заботило. Дрожь песка требовала ее полного внимания.
"Этот велик, - подумала она. - По меньшей мере - семьдесят метров.
Замечательно большой".
Серый стилсьют, мягко облегая, льнул к коже. На нем не было ни одной
залатанной потертости, какие были на той ветоши, что она носила прежде,
еще не попав под опеку жрецов. Она испытывала благодарность за чудесный
стилсьют и за плотный, белый с пурпурным, плащ поверх него, но больше
всего она испытывала возбуждение от самого пребывания здесь. Нечто тор-
жественное и тревожное переполняло ее в подобные моменты.
Жрецы не понимали происходящего здесь. Она это знала. Они трусы. Она
поглядела через плечо на отдаленную башню и увидела, как вспыхивает сол-
нечный свет на линзах окуляров.
Не по годам развитая девочка, одиннадцати стандартных лет, тонкая и
смуглая, с солнечными стрелками в каштановых волосах. Она зримо предс-
тавляла, как все эти жрецы смотрят в подглядывающие бинокли.
"Они видят, как я делаю то, чего они сами не осмеливаются. Они видят
меня на пути Шайтана. Я кажусь такой маленькой на песке, а Шайтан - та-
ким огромным. Они уже могут его разглядеть".
По скребущему звуку она понимала, что скоро увидит гигантского червя.
Шиэна не думала о приближавшемся чудовище как Шаи-Хулуде, Боге песков,
воспеваемом каждое утро жрецами в знак почтения к жемчужинам сознания
Лито II.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29