Я голоден, меня мучает жажда, и терпение мое на пределе, так что, если вы не пойдете добровольно, мне придется заткнуть вам рот, взвалить на плечо и понести, как мешок с зерном.
— Вы не посмеете! — воскликнула она, не веря своим ушам.
— Пожалуйста, не испытывайте моего терпения, Аннели.
Какое-то время он еще смотрел на нее, потом натянул на глаз повязку и отошел на тропинку.
Аннели оставалась в нише до тех пор, пока не пришла в себя, потом, вскинув голову, последовала за ним. Резкий звук впереди отвлек Эмори на долю секунды, и Аннели промчалась мимо него, приподняв юбки. Она бежала так быстро, как только могла, и даже не почувствовала, как он ее поймал. Он поднял ее и закинул на плечо так резко, что ей показалось, будто из легких выкачали весь воздух.
Она кричала, колотила его кулаками по спине — все напрасно.
Шляпка слетела у нее с головы, шпильки выпали из прически, волосы растрепались и упали на лицо.
Где-то поблизости раздался громкий смех, и у Аннели появилась надежда, что кто-нибудь ей поможет. Но смех доносился из окна на втором этаже, где сидела женщина в одном корсете. К своему ужасу, Аннели увидела множество окон и в них полураздетых женщин, которые хохотали и показывали на нее пальцем. Стоявшие возле домов мужчины с заросшими лицами отпускали вслед Олторпу шуточки, а один до того обнаглел, что даже предложил ему свою помощь.
— Господи, — выдохнула Аннели. — Где мы находимся?
— В той части города, о которой не надо знать благовоспитанным барышням, — ответил Олторп.
— Пожалуйста, опустите меня на землю! — прошептала она, стуча кулаками по его спине.
— Если пообещаете, что будете себя хорошо вести!
— Нет!
— Тогда приятного вам путешествия.
Он завернул за угол, и у Аннели закружилась голова.
— О, пожалуйста! Мне плохо. Клянусь, что не буду кричать!
Олторп замедлил шаг, остановился и стал медленно опускать ее на землю, в то время как она билась в его руках.
— Как вы смеете? — выдохнула она. — Как вы смеете со мной так обращаться? Вот ваша благодарность! Вот чем вы отплатили моей бабушке за то, что она поверила в вас, что пошла на риск, спасая вам жизнь!
— Аннели, у меня не было другого выхода!
— Не смейте называть меня Аннели! — выкрикнула она чуть не плача и топнула ногой, как делала это в детстве. И потеряла при этом туфлю.
Злость, распиравшая Аннели, постепенно уступила место разочарованию и обиде. Ему не было дела до того, что она потеряла шляпку и туфлю. Что брат будет ее бранить, что бабушка почувствует себя одинокой и преданной. Ему было наплевать, что она всю ночь ворочалась, ощущая вкус его губ, его жаркие ласки. Ему в голову не пришло, что она и без угроз с его стороны готова была ему помочь. Он не только обидел ее, но еще и унизил. — Можете поверить мне, сэр, — мягко сказала она, — что ваше общество было мне намного приятнее, когда вы не помнили, кто вы такой.
Ее слезы нисколько его не тронули. Аннели круто повернулась и зашагала рядом с ним. Сердце ее было разбито. Она не видела, как дрожали его пальцы, когда он сжал их в кулак.
Глава 14
Эмори Олторп снял номера в дешевой гостинице, до того ужасной, что и описать невозможно. Энтони и Бэрримор на противоположном конце города искали Аннели по всему парку. С ними был полковник Рэмзи. Он учинил Бэрримору и Энтони настоящий допрос в присутствии полудюжины вооруженных красных мундиров. Ничего подобного Аннели и представить себе не могла.
Ни Аннели, ни ее бабушка не поверили бы, узнав, с какой скоростью Люсиль Олторп доложила полковнику Рэмзи о том, что брат ее мужа скрывается в Уиддиком-Хаусе. В то утро, как только Стэнли отвез ее домой, она пожаловалась на мигрень и легла в постель. Ночью Стэнли вызвали к умирающему прихожанину, и, как только его экипаж отъехал от дома, Люсиль нацепила шляпку, набросила шаль и через заднюю дверь поспешила на улицу.
Больше часа пробиралась Люсиль к баракам Норт-Форта, где временно обосновался Рэмзи. В приемной своей очереди дожидались еще пятеро мужчин, когда она вошла и назвала адъютанту свое имя. Люсиль уступили место, но она не села, уставившись на адъютанта своими синими, полными слез глазами. Ее тотчас же проводили к полковнику Рэмзи.
Не прошло и десяти минут, как полковник приказал послать в Уиддиком-Хаус вооруженных солдат. В это время с заставы пришло сообщение, что появился человек, похожий на Эмори Олторпа, и произошла перестрелка. Солдаты преследовали его до близлежащей равнины и у побережья и уверены, что он оказался в ловушке где-то между Пейнтоном и Торки. Его портреты раздали всему гарнизону, и теперь солдаты группами прочесывали дороги во всех трех городках.
Рэмзи также сообщили о том, что экипаж лорда Бэрримора видели у Уиддиком-Хауса; в нем находились сам Бэрримор и Энтони Фэрчайлд, виконт Ормонт. Через час экипаж отъехал от дома, и теперь в нем была еще Аннели Фэрчайлд, сестра виконта.
— Это она! — возбужденно говорила Люсиль. — Она бросилась в объятия этого преступника и целовалась с ним — как говорят, не в первый раз! Думаю, она знает, где он сейчас. Возможно даже, они условились встретиться.
— Не хотите же вы сказать, что дочь Персиваля Фэрчайлда, лорда Уитема, каким-то образом связана с бонапартистами?
Люсиль нетерпеливо вздохнула.
— Мой дорогой Рэмзи, я только хочу сказать, что они целовались как настоящие влюбленные, которые не вчера познакомились. Если же этого вам недостаточно и для вас не имеет значения, что во время ужина они обменивались страстными взглядами, могу добавить, что ночью, когда я встала, чтобы выпить стакан молока, то видела, как Эмори Олторп выходил из ее комнаты!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88