Кончилось тем, что драгоценный подарок был сбит со стола и полетел на пол, где со звоном докатился до кровати.
Мери, взвизгнув, вскочила.
– Он не нарочно! – крикнул я. Том испуганно прикрыл руками уши.
Мери, сказав, что она знает, что у него нарочно, а что не нарочно, дала ему хорошего тумака в бок.
– Джек сделал это, и это самое главное.
Она схватила Тома за ухо и потащила его к кровати.
– Где она ? Где она ?
– Вот она, вот она.
Мери увидела ложку и, подняв ее, стала полировать концом фартука.
– Почему я не могу тоже изучать знаки ? – выкрикнул Том. – Я тоже хочу хорошо жить. Я должен, я не грязная крыса. Я сын!
Его длинное, всегда бледное лицо стало багровым, и я вдруг с испугом понял, что он плачет. Я думаю, что и его мать не менее меня была удивлена этим, ибо она тут же подобрела. Я впервые увидел, как она обняла ревущего во весь голос сына и, прижав его к груди, гладила по голове.
– Ты мужчина, – приговаривала она. – Мужчина, добывающий мясо.
Это остановило слезы, и вскоре я увидел, каким взглядом смотрел на меня Том, уютно прижавшийся к животу матери.
– Я ненавижу его, – промолвил он.
Глядя ему в глаза, я каким-то чувством понял, что он ревнует, и это очень удивило меня, но вместе с тем я видел, что он испуган. Когда его мать попыталась высвободиться из его рук, он запротестовал и не хотел ее отпускать.
– Я убью его, – сказал он. – Или утоплю.
Мери Бриттен не стала ему перечить. Она встала на стул и, поднявшись на цыпочках, спрятала краденую серебряную ложечку под стропила.
– Это не ненависть к тебе, – сказала она мне. – Это по-своему нормально, так же как нормально то, что ты боишься его, но я должна сказать вам обоим, что вы ничто друг без друга.
Затем она повернулась к Тому:
– Ты можешь убить его, но это будет так, будто ты отрубил себе руку, потому что именно этот чумазый от сажи паренек может вытянуть нас из этой дыры. Для этого его и растят. Вот для кого ты таскаешь в дом мясо.
Только сейчас я могу написать тебе об этом и могу позволить себе почувствовать, о чем не забывал в течение многих лет. Тогда же я почувствовал лишь звон в ушах, а потом обиду. Я устал, слишком много съел супа, однако же сумел сообразить, что сейчас никто не собирается меня убивать. Мне хотелось одного – спать.
Только сейчас я испытываю настоящий гнев: как могла эта сука говорить такое перед мальцом, давая ему понять, что его растят для определенной цели, как свинью или курицу.
Глава 28
Часы на башне Сент-Джайлс уже давно отбили полночь, а Джек Мэггс все еще сидел за столом, чуть смежив тяжелые веки, чтобы лучше себе представить белую комнатку на Пеппер-Элли-стэйрс, какой она была в те далекие времена. Он был столь глубоко погружен в воспоминания, что, услышав шаги над головой, вообразил на мгновение, что это шаги Ма Бриттен.
Но по быстрому топоту по лестнице он уже понял, что это дочь сумасшедшей.
Нахмурившись, он отложил перо.
Прошло четыре дня с тех пор, как она впервые пришла сюда по скользкой крыше, теперь он уже почти смирился с ее привычкой разглядывать его, когда он об этом не подозревает. С первого взгляда он нашел ее красивой, но теперь его интересовали лишь опасные последствия ее слежки за ним. Она болтлива, любит сплетни. Она и «мисс Молли» Констебл все время о чем-то шепчутся и удивленно вскидывают брови.
Сейчас она вошла так быстро, как героиня на сцену. Она была без туфель и чепца. Ее темные кудри рассыпались по плечам.
– Мистер Мэггс, – сказала она, – ваш секрет известен.
Это было для него ударом, хотя он с виду остался спокойным. Он снова окунул перо в чернила и начал писать следующую строку. Его гостью ничуть не обескуражила его холодность; когда она подошла к нему и стала за его плечом, он сразу понял, что она пытается прочесть то, что он написал. Он поймал ее на этом, но у нее, как у кошки, слизывающей крошки со стола, аппетита больше, чем стыда. Она читала, пока последние строки письма из фиолетовых не превратились в белые,
– Очень умно, – сказала она.
Тогда Джек Мэггс заговорил тем тихим голосом, которым говорил, когда бывал сильно рассержен.
– Я рад, что вам нравится, мадам.
– Если это для того, чтобы скрыть свой секрет, то теперь не стоит волноваться.
– Кто-то уже говорил с мистером Фиппсом? Где его видели?
– Кто заставил вас подумать такое? – Она разговаривала с ним, как с ребенком. – Разве я сказала что-либо, что заставило вас думать о мистере Фиппсе? Я просто сказала: ваш секрет известен.
Джек Мэггс не знал, что нужно этой девушке, но встал и стал собирать бумаги. Письмо он свернул в трубку и сунул во внутренний карман. Короче говоря, он готовился к бегству.
– Вы храбрая девушка, – сказал он сурово. – Вы красивы, и вы сами это знаете, но позволю себе сказать вам следующее: молодые щеголи, когда вы их дразните, наверное, умеют вас прощать, но я уже вышел из этого возраста. Компрене ву? Подобные беседы с лакеем говорят о ваших плохих манерах.
– Плохие манеры? – гневно воскликнула Мерси. – Я страшно рисковала, решив сообщить вам эти новости!
– Так сообщайте же.
– Моему хозяину, мистеру Отсу и его жене, всем им уже все известно.
– Что я бываю в этом доме?
– Не это.
Он протянул к ней руку, а она, не поняв его, сунула ему свою ладонь. Он сжал ее так сильно, что это было почти жестоко.
– Вы уже слышали, что они говорят, будто в моей душе полно привидений и домовых?
– Да.
Он хмыкнул и отпустил ее руку.
– Пусть потешат свое любопытство еще дней шесть.
– Они говорят, – пробормотала она, зябко кутаясь в шаль, – что вы заключенный из тюрьмы штата Новый Южный Уэльс.
– Черт знает что!
– Они говорят, что вы сами им это сказали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114