Моасир Скляр
Кентавр в саду



Моасир Скляр
Кентавр в саду

Только конь может плакать о человеке. Вот почему в кентавре соединились конская и человеческая природа.
Бестиарий – XII век

Не будем же предаваться излишнему ликованию при виде побед человека над силами природы.
Ф. Энгельс

Говорят, что индейцы также приняли солдат Писарро или Эрнана Кортеса за кентавров. И если солдат падал с лошади, индейцы замирали от ужаса, видя, как разваливается надвое зверь, которого они считали единым… Многие думают, что лишь это помешало индейцам перебить всех христиан.
Хорхе Луис Борхес

Всегда приятно видеть, как разрушитель сказок сам становится жертвой сказки.
Гастон Башляр

Кто способен на коня
так смотреть, как будто он
в ночь очей средь бела дня,
словно в море, погружен,
в глубь заветную маня,
будто море – это он?
Карлу с Нежар

С каких это пор евреи стали ездить верхом?
Джозеф Хеллер

«Единорог в саду»
Джеймс Тербер (название рассказа)

Сан-Паулу: тунисский ресторан «Сад наслаждений». 21 сентября 1973

Мы уже не несемся вскачь. Теперь у нас все в порядке.
Мы теперь такие, как все. Никто больше не обращает на нас внимания. Прошло время, когда мы считались чудаками, потому что не ходим на пляж, потому что Тита, моя жена, круглый год носит длинные брюки. Мы чудаки? Мы? Да что вы! На прошлой неделе Титу приезжал навестить колдун Пери – вот уж кто чудной: тощий низенький туземец с жидкой бородкой, весь в кольцах и ожерельях, с посохом в руке и говорит на дикой тарабарщине, в которой все слова наоборот. Может показаться странным, что такое нелепое создание явилось к нам в гости, однако звонить в двери никому не запрещено. К тому же, это не мы, а он был необычно одет. А мы? Нет, мы выглядим совершенно нормально.
Вот ужинаем с детьми, с друзьями, с детьми друзей в тунисском ресторане. Раньше такое случалось часто. Но с тех пор, как мы с Титой переехали в Порту-Алегри, ужины здесь стали редкой, зато приятной возможностью снова собрать прежнюю компанию. Сегодня для этого есть и особый повод: мой день рождения. Тридцать восемь лет. Тридцать восьмого калибра были пистолеты у сторожей нашего кондоминиума, если не ошибаюсь. Чудесный возраст. Пора, когда приходит зрелость, но ты еще полон сил, пора, когда ты осознаёшь и ценишь радости жизни, такие, например, как изысканная кухня «Сада наслаждений», славного места, где чувствуешь себя как дома. Хотя, честно говоря, только что, когда взгляд мой упал на араба-официанта, мне стало не по себе. Я вспомнил наше первое плавание в Марокко, тошнотворный запах трюма, и меня передернуло. Паулу, сидящий рядом со мной за длинным столом, замечает: ты что-то бледный, Гедалй. Это ничего, отвечаю я, легкое недомогание, все уже прошло. Он, разумеется, тут же спрашивает, тренируюсь ли я, продолжаю ли бегать, как когда-то мы с ним вдвоем. Слегка пристыженный, признаюсь, что нет. Я давно уже не бегаю, не занимаюсь спортом. Разве что хожу на футбол со своими мальчишками, ведь они у меня фанаты «Интернасионала». А! – торжествует Паулу, вот откуда брюшко, вот откуда недомогание. Ты на меня посмотри, Гедали, видал, в какой я форме! А все потому, что каждый вечер – пробежка. Бегай, приятель, не раскисай. Не ради того, чтобы убежать от инфаркта, а просто назло всем бедам. Брось вызов судьбе – иначе и жить не стоит. Послушай старого друга Паулу.
Паулу прав. Надо бегать. Я и сам собирался начать, как только перееду на фазенду, ту, что купил неподалеку от Куатру-Ирманс, в штате РиуТранди-ду-Сул. Но там теперь все сплошь засеяно, так что бегать негде. У меня на фазенде, кстати, отличная плантация сои. Занимается ею мой родной брат, Бернарду. Все мне твердили, что надо быть сумасшедшим, чтобы вкладывать сейчас деньги в сельское хозяйство, и тем более брать в долю Бернарду, ведь он человек ненадежный: того и гляди, бросит все и пойдет бродить пешком по Бразилии. Но когда он явился ко мне и попросил помощи, я решил рискнуть. И не ошибся: Бернарду как управляющему цены нет. Он механизировал производство, нашел агронома, с которым советуется насчет удобрений и пестицидов, работников держит в ежовых рукавицах, – словом, дело у него пошло.

Старина Паулу. Верный друг, надежный компаньон. Именно ему пришло в голову заняться экспортом. Гениальная идея. Только это нас и спасло, ведь когда я жил в Сан-Паулу, бизнес наш хирел на глазах. Но с тех пор мы столько всего продали, и прежде всего, в Марокко, где у меня большие связи.

Да, Паулу – настоящий друг. Паулу и Фернанда, Жулиу и Бела, Арманду и Беатрис, Жоэл и Таня… Друзья. Хорошо в компании друзей пригубить бокал вина, терпкого, но приятного, да еще в таком живописном и уютном уголке. Да, славное место – этот тунисский ресторан.
Одно только раздражает: пронзительная арабская музыка. Но и в этом есть свои преимущества: если сейчас в небе зашумят крылья – не знаю где, например, над пальмой, которая видна из окна – никто не услышит. Тот звук, который уловил я, – должно быть, свист ветра, горячего ветра, поднявшегося еще в полдень. Быть дождю.
Тита через стол улыбается мне. Она все хорошеет. Да, на лице ее морщинки – следы переживаний, но в пору зрелости красота ее стала тоньше, нежнее. Милая Тита, милая моя женушка.
Слева от меня – наши мальчишки, близнецы. Уже полчаса о чем-то шушукаются, чертенята. Наверняка замышляют очередное безобразие – чего еще от них ожидать? Да нет, они славные ребята, умные, учатся хорошо. А как растут! Скоро меня перегонят, а ведь я очень высокого роста. Просят купить им машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73