– Вы ведь не уедете до возвращения РУ? – умоляющим голосом вопрошал он. Бедный служащий, вежливый и скромный, жил здесь, лавируя меж двух огней – европейцами и африканцами.
Замечание, оброненное Ришаром, едва не лишило его дара речи. Он спросил:
– У вас шофер кикуйю? Ваш шофер кикуйю? Но кикуйю нельзя появляться там, куда вы едете!
– Полноте, – пытался вразумить его Ришар, желавший показать, что у нас не только добрые намерения, но есть и официальное благословение. – Нам рекомендовал его РУ в Румурути и сам дал ему визу! Он знает его много лет.
– Нет-нет, что вы, сэр! Районный уполномоченный, очевидно, ошибся. Вам следует отправить шофера назад в Румурути…
Вот положение… Может, и правда, не дожидаясь возвращения РУ, отправить шофера в Румурути с запиской? Да, но ведь там нет другого шофера, а без доверенного лица лавочник ни за что не даст грузовик. Ришар убедился в этом во время торгов. Дело принимало серьезный оборот: если не будет шофера, то не будет грузовика; без грузовика не будет «конвоя», а без «конвоя» нам не выдадут разрешения! Искушение плюнуть на все и немедля выехать на север было, как никогда, велико…
Несколько часов бродили мы между лукой и колодцем, лавкой грека и конторой начальника. Что делать?
Всегда приятно встретить в такой дали от дома людей, говорящих на твоем родном языке. Среди горстки европейцев, живших в Маралале, их оказалось двое: торговец-грек (который, кстати, отлично изъяснялся не только по-французски, но и по-английски, итальянски, испански, турецки, арабски, амхарски, кисуахили, сомали и, конечно, по-гречески) и настоящий француз, уроженец Сент-Этьенна. Он уехал из дома двадцать лет назад искать счастья в Кении и за это время перепробовал все: был фермером, золотоискателем, профессиональным охотником, строителем, а сейчас сделался чиновником, отвечавшим за содержание дорожной сети.
– Вы едете к Телеки? – спросил он. – Well, вас ждет большое удовольствие…
Он говорил по-французски со странным английским акцентом, вызывавшим у нас невольную улыбку. Мы стояли вчетвером, облокотившись на прилавок грека, потягивая апельсиновый сок, разбавленный водой.
– Вам знакомы те места? – спросил Ришар, вытаскивая из пачки сигарету и постукивая ею о прилавок, чтобы стряхнуть налипший табак.
Француз откинул со лба широкополую фетровую шляпу, под которой обнаружилась густая седеющая шевелюра.
– Еще бы! Проедете Саут-Хорр и свернете на Лонд-жерин. Это колодец. Потом будет база Кулал. Там вам придется оставить машины и шагать пешком до крутого откоса. Это полдня пути. А с откоса увидите ад. Тут уж придется выбирать – спускаться туда или возвращаться домой.
– Звучит обнадеживающе, старина, – заметил Тормоз.
– Дорогой мой, когда вы узнаете, что это такое – шагать тампо камням, под тем солнцем, вы поймете… Поверьте мне, я бывал в подобных местах…

Апельсиновый сок, жара, мухи, ожидание…
Наконец на мачте взвился флаг – районный уполномоченный возвратился! Мы заспешили к домику. Навстречу из-за стола любезно поднялся высокий худой человек.
– Здравствуйте, господа!
– Добрый день…
Крепкое рукопожатие, уверенный вид человека, готового оказать содействие, – чувствуется выучка колониальной службы.
– Сожалею, что вынудил вас так долго ждать. Я не знал, что вы приедете, и потом… – указывая на дощатый стол, чуть не проламывавшийся под грудой бумаг, – у нас скопилось немного работы.
Ришар тотчас завел речь о шофере.
– Да, – ответил РУ, – мы стараемся, как правило, не посылать кикуйю в эти районы. Но я хорошо знаю вашего человека… Тем не менее не оставляйте его одного до тех пор, пока не проедете Барагой.
– А что в Барагое?
– Лагерь для задержанных мятежников. Несколько миль к северо-востоку. Ночевать там не следует.
– Понятно… Да, вот еще, – Ришар стряхнул пепел с сигареты и продолжал чуть дрогнувшим голосом: – вам знаком район вулкана Телеки?
– Сам я там не был. Видел его издали, проездом. А вы хотите отправиться к Телеки?
– Да, – тихо подтвердил Ришар и вопросительно глянул на англичанина.
Тот поскреб кончик носа, свел у переносицы брови и вместо ответа многозначительно присвистнул. Судя по всему, район не пользовался репутацией курорта!
– Well, джентльмены, желаю удачи! А когда вернетесь, моя ванна в вашем распоряжении…

Тихим ходом по петляющей дороге мы перевалили через покрытые кедровником горы, начинающиеся сразу за Маралалом. С набором высоты воздух становился легче и живительнее. Мы с Ришаром ехали в креслах на трехтонке, где кроме нас сидел вооруженный аскари, отряженный РУ для обеспечения нашей безопасности, и трое пассажиров – молодые самбуру; для них это было первое в жизни автомобильное путешествие. Вцепившись в борт самосвала, притихшие, настороженные, они во все глаза смотрели – нет, не на окрестный ландшафт, а на двух белых. Странные бородатые европейцы то и дело хватались за неведомые инструменты: бинокли, компас, фотоаппараты, кинокамеры… Луи Тормоз впереди вел «джип». Он появлялся в поле зрения на виражах, оставляя за собой плотный хвост оранжевой пыли.
Через два часа вылезли на перевал (около трех тысяч метров) и начали спуск. В нескольких лье по правую руку от нас виднелся восточный край Большого Рифта – сплошная цепь столообразных гор, уходившая за горизонт. В прозрачном воздухе на крутых склонах явственно различались толстые страты базальта в светлых гнейсах. Ощущение безбрежности пространства было куда отчетливее, чем на море, возможно, потому, что мы вознеслись на целый километр над окружавшим миром. Там и сям в неподвижном океане поднимались острова – отдельные горы с острым профилем, врезавшимся в синь неба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56