Таким компромиссом
оказался аналогический метод. Законы эволюции были перенесены из области
биологии на социологию самым произвольным образом. Так называемые
Спенсером законы дифференциации и интеграции представляют собой не что
иное, как простое описание процессов без всякой попытки об'яснения их
причин. На основании самого по себе взятого факта распадения и усложнения
первобытных общественных групп, делается совершенно произвольный, ничем не
обоснованный вывод, что вообще всякое социально однородное общество лишено
устойчивости и должно обязательно вступить на путь дифференциации.
Несостоятельность этого вывода очевидна. Ибо, для того, чтобы факт
дифференциации всех или большинства первобытных обществ был возведен в
закон, необходимо было обнаружить общественные причины, вызвавшие
дифференциацию, а затем, на основании этих причин, показать неустойчивость
всякого однородного общественного аггрегата, какого содержания он бы ни
был; иными словами, необходимо было обнаружить, что однородность, при всех
мыслимых условиях или, что одно и то же в учении Спенсера, социальное
равенство вообще скрывает в себе такое основное начало, которое ведет с
неумолимой необходимостью к распадению и дифференциации. Но от такого
научного обоснования так называемого закона дифференциации нет и следа. То
же самое относится к утверждению другого так называемого закона об
устойчивом состоянии дифференцированного общества, в котором другой
процесс, процесс интеграции, достигает высокой степени своего развития,
короче, - к закону об устойчивом состоянии капиталистического общества.
Как в первом, так и во втором случае мы видим простое описание фактов, где
на место закона выступает аналогия общественного коллектива с животным
телом.
Повидимому, совершенно бессознательно вводятся Спенсером определения из
механики устойчивого и неустойчивого равновесия, которые в применении к
общественным явлениям лишены всякого смысла и не имеют ни малейшего
положительного значения.
В области механики законы устойчивого и неустойчивого равновесия
вытекают, как это и подобает истинному закону, из самой сущности вещей,
который и определяется данный закон. Всякий знает, кто бессознательно, из
прямого непосредственного опыта, а кто на основании опыта обобщенного,
т.-е. из элементарной механики, что под устойчивым равновесием следует
понимать стремление тела, слегка выведенного из равновесия, снова
вернуться в прежнее состояние. Наоборот, неустойчивым равновесием мы
называем положение тела, выведенного из состояния равновесия и
удаляющегося все более от прежнего своего положения. Знание положений
устойчивого и неустойчивого равновесия, вытекающее, повторяем, из сущности
тел и их взаимоотношений, делает возможным обратное действие на тела,
согласно нашей определенной цели, т.-е. дает возможность в зависимости от
нашего желания привести тела в устойчивое и неустойчивое равновесие. Но
какое, спрашивается, значение имеют и могут иметь эти принципы механики в
применении к общественным явлениям, отличающимся по существу от физических
тел, и их взаимоотношения?
Кроме образной иллюстрации решительно никакого. Наоборот, когда эти
принципы механики провозглашаются в качестве законов общественных явлений,
они теряют характер поясняющей иллюстрации, а лишь затемняют сложную и
своеобразную совершенно отличную от механики природы сущность
общественно-исторического движения. Если кто-нибудь из вас станет на
каком-нибудь собрании совершенно справедливо утверждать, что современная
Европа вышла из состояния устойчивого равновесия и к этой общей,
абстрактной характеристике больше ничего не прибавит, то это утверждение
останется образным выражением и не больше. Интересующийся, внимательный
слушатель пришлет вам записку с вопросом, почему Европа находится в
положении неустойчивого равновесия, какими силами определялось ее прежнее
состояние, и какие силы, какие факты и какие явления вывели ее из
прежнего, более устойчивого состояния? А если слушатель захочет быть едким
- а это бывает, - то он к тому же заметит, что западная Европа не конус,
который сохраняет устойчивое равновесие, когда стоит на своем основании, и
приходит в состояние неустойчивого равновесия, когда поставлен на острие.
Это значит, что законы из области естествознания, в частности законы
механики, перенесенные на область общественных явлений, совершенно
бессильны что бы то ни было об'яснить. А раз нельзя при помощи этих
законов об'яснить общественные явления, то этим самым исключается всякая
возможность обратного, сознательного воздействия на
общественно-исторический ход вещей. Социология же, как совершенно
справедливо рассуждает Спенсер, ставит определенные практические задачи.
Ее задача, как и всякой отрасли науки, - это возможность руководствоваться
в социальной практической жизни определенными законами. А для
осуществления этой цели законы должны быть выведены на основании тех
явлений, на которые данные законы должны оказать свое обратное действие.
Понятия - дифференциация, интеграция и сведение этих понятий к
устойчивому равновесию есть не более как результат чистого описания
определенных групп общественных явлений, названных терминами из математики
и механики. Сказать, что общество первобытных групп перешло от однородного
состояния к разнородному, это решительно все равно, что сказать, что оно
дифференцировалась или что оно оказалось неустойчивым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36