Ты хотел спуститься со мной в хранилище оружия сейчас?
Гарсег отрицательно потряс головой.
– Хорошо, поскольку я не оставлю Ури и Баки, покуда они не оправятся немного.
Тут Баки прошептала:
– Я пойду с вами.
– Разве что до хранилища. Думаю, это тебе по силам.
– Куда бы вы ни пошли, господин. – Голос Баки звучал так слабо, что я едва разбирал слова.
Такой голос, наверное, не испугал бы никого, но меня испугал.
– Ты имеешь в виду, что собираешься сражаться с Кулили? – спросил я. – Но это же безумие!
– Куда бы вы ни пошли…
– Не спорьте с ней, сэр Эйбел, – сказал Гарсег. – Вы ее утомляете.
– Хорошо. – Мысли переполняли мой ум, мешались и путались, но я все равно пытался размышлять. – Ты сказал, что я еще очень молод, и ты прав. Я гораздо моложе, чем ты думаешь. Я не помню, говорил ли тебе, что прежде был в Эльфрисе дважды, только про первый раз ничего не помню. Похоже, сейчас у нас много свободного времени, поэтому я хотел бы рассказать тебе.
– Ну так рассказывайте.
– Как я сказал, я ничего не помню. Я не то чтобы потерял счет времени, я вообще все забыл начисто. Я не знаю, с кем я общался и что делал. Я сказал об этом женщине по имени Парка, когда вернулся оттуда. Похоже, она из племени оверкинов или что-то вроде. Ты знаешь ее?
Гарсег помотал головой.
– Она сказала, что я должен знать о причиненных эльфам обидах и рассказать о них людям здесь. Ты знал меня, когда я был в Эльфрисе в первый раз?
– Нет. По-вашему, эльфы стерли воспоминания из вашей памяти?
– Мне так кажется.
– Я лично не уверен, – задумчиво проговорил Гарсег. – Представляется более вероятным, что это сделало существо, которое вы называете Паркой. Зачем эльфам жаловаться вам, а потом заставлять вас все забыть?
– Я сказал Парке, что они мне не понравились, и она нисколько не разозлилась.
Гарсег поднял брови:
– Ваше отношение к эльфам осталось прежним?
Я отрицательно потряс головой.
– Это хорошо. Я собирался объяснить вам, что эльфам не имело смысла стирать ваши воспоминания, если они хотели, чтобы вы запомнили какие-то важные вещи.
– А ты умеешь стирать воспоминания?
– Нет. Многие считают меня мудрее любого эльфа, но я не умею этого делать. От каких воспоминаний вам хотелось бы избавиться?
– Об Америке. О моем настоящем имени, о моей жизни там.
– Ваше подлинное имя – Америка? – спросила Ури.
– Нет, так называется страна, где я жил раньше, еще до того, как попал в Эльфрис в первый раз.
– Надо полагать, плохая страна, раз вы хотите забыть о ней.
– Да, в общем, нет. Только…
– Что?
– Только я похож на героиню одного фильма. Я не могу выбросить из головы воспоминания об Америке. Я не вернусь назад, даже если найду рубиновые башмачки, поскольку Дизири здесь, а не там. Но мне просто хочется забыть свое прошлое. Иногда мне кажется, что Бертольд Храбрый был моим настоящим братом, понимаете? На самом деле он не был, но теперь я думаю, что был. Я люблю его как брата, но знаю, что он мне не брат.
– И вы хотите забыть, что он вам не брат.
– Верно. Раньше он был высоким сильным мужчиной с черной бородой. Он мне говорил об этом и думал, что я все помню. Потом пришли великаны. Ангриды. Они ранили Бертольда Храброго – очень, очень тяжело, – и он уже вряд ли оправится когда-нибудь. Раньше я думал, что все больные люди рано или поздно обязательно выздоравливают. Пусть я еще ребенок, но теперь я хорошо понимаю, что это не так.
– Вы тоскуете по человеку, которого никогда прежде не знали?
– Да, конечно. Он был сильным, умным и смелым. Мы с ним часто сидели по вечерам в его маленькой лачуге, еще до моей встречи с Дизири, и он рассказывал мне о разных историях, происходивших с ним до ранения, и я хорошо представлял, каким он был раньше. Я все время хотел стать похожим на него, только я никогда не смогу, никогда.
Баки села. Она все еще выглядела неважно.
– Вы никогда не сможете стать таким, каким являетесь сейчас?
Я попытался улыбнуться. Это было трудно, но я очень постарался, и, кажется, у меня получилось.
– О, я достаточно силен. Гарсег растолковал мне все про море, и физически сейчас я, наверно, сильнее Бертольда Храброго. Но я не смел и не умен. В душе я по-прежнему остаюсь ребенком. С виду я взрослый мужчина, но я помирал от страха, когда мы сражались с остерлингами.
Никто не произнес ни слова, и я спросил Гарсега, рассказывал ли я о той схватке.
– Нет, но ваш пес рассказывал. Вы сражались героически и получили рану, которую исцелило море.
– Но я боялся. Я просто помирал от страха. Матросы дрались с ними через сетевое заграждение, а я стрелял сквозь него, пока у меня не закончились стрелы.
– И многих убили.
Я кивнул.
– Ничего лучшего вы и не могли сделать. Морские эльфы не пользуются луком, поскольку он бесполезен под водой. Но моховые эльфы, которыми правит ваша Дизири, искусные стрелки, и я видел, какую бойню может устроить один искусный лучник.
– Они прорезали дыру в сети. – Погруженный в воспоминания, я почти не слушал Гарсега. – Она была сплетена из прочных веревок толще моего большого пальца, но они перерезали их, и наши люди обратились в бегство. У меня не оставалось выбора.
Гарсег улыбнулся:
– Мужества здесь не требовалось, разумеется.
– Верно. У меня просто не оставалось выбора. Я выхватил из ножен Мечедробитель, завопил и спрыгнул с ахтеркастля. Один остерлинг всадил мне в бок кинжал, и я упал.
– То есть ваш корабль был захвачен и теперь находится в руках ужасных остерлингов. – Гарсег сочувственно покачал головой. – Я не заметил ни одного остерлинга, когда поднялся на борт, но, несомненно, тут все дело в моей невнимательности.
– Нет, мы заставили остерлингов отступить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159