Наконец он сменил место наблюдения, двинулся в западном направлении, нашел удобную, выгодную позицию, с которой просматривалась не только обратная сторона дома, но боковая, обращенная на запад. Поскольку он так и не заметил никаких признаков чьего-либо присутствия, то двинулся вперед, пробираясь через лес, по-прежнему прячась за деревьями и внимательно изучая дом со всех сторон, довольный, что тот на самом деле необитаем.
Потом Джо вернулся по своим следам на прежнее место и вновь затаился с обратной стороны дома, закрывающего от него самое начало подъездной дороги и сарай. Он сидел на земле, припав к стволу невысокой белоствольной сосны, почти невидимый под прикрытием ее изогнутых ветвей.
Он принюхивался, пытаясь уловить запах, который бы выдал присутствие скрывающегося в доме человека, прислушивался к любому звуку, который мог издать кто-то, поджидающий внутри.
Ничего.
Мышцы его были напряжены, и Джо в конце концов бросился вперед, вынырнул из-под прикрытия дерева, быстро пересек заметенный снегом двор и юркнул в спасительную тень дома. Остановившись на короткое мгновение, скользнул к его западной стене и поспешил к разбитому окну, через которое два дня назад проник внутрь его отец.
Два дня.
И более суток с тех пор, как он, покинув хижину, забирался все выше и выше в горы, пока наконец не обнаружил пещеру, предоставившую ему убежище. Он заполз в нее и, невидимый постороннему глазу, наблюдал, как кружил в небе, разыскивая его, вертолет. Затем, завернувшись в медвежью шкуру, которую прихватил с собой из хижины, проспал всю ночь беспокойным прерывистым сном.
Но этим утром Джо проснулся голодным, в животе урчало, появились болезненные спазмы в желудке. Он съел немного снега, утолив тем самым жажду, но не избавившись от чувства голода. По мере того как медленно тянулись утренние часы, мальчик все чаще и чаще думал о съестных припасах, хранившихся в доме.
Продуктов было гораздо больше, чем может потребоваться одному человеку.
И никого там, безусловно, не будет.
После того, что произошло.
Оставив все еще прихрамывающую волчицу в пещере, он пустился в путь, вниз с горы. Голод с каждым шагом нарастал, но не лишал его чувства предосторожности.
И вот он наконец на месте, а дом, как Джо и предполагал, необитаем!
Если не считать, что кто-то заделал куском фанеры разбитое окно. Он протянул вперед руку, пальцами ухватился за край фанеры и изо всех сил рванул ее. Какое-то мгновение она держалась прочно, затем он почувствовал, как поддался один из гвоздей, секунду спустя щелка стала достаточно широкой, чтобы просунуть туда пальцы обеих рук. Он вновь потянул, и угол фанеры слегка отошел, затем все четыре гвоздя, вбитые в ее нижний край, уступили, и ему удалось оттянуть фанеру на достаточное расстояние от оконной рамы, чтобы пролезть через подоконник и скатиться на пол.
И вновь, подобно осторожному животному, Джо прильнул к полу и прислушался.
В доме было тихо.
Он поднялся на ноги, быстро прошел на кухню и открыл дверцу холодильника.
На нижней полке, на той же тарелке, куда убрала их Марианна, лежали пять отбивных, завернутых в целлофан. Разорвав на одной из них упаковку, Джо начал рвать зубами сырое мясо и глотать его, почти не жуя.
Боль в желудке утихла, затем вообще исчезла, когда он, покончив с первой отбивной, приступил ко второй.
Утолив голод, Джо повернулся спиной к холодильнику, оставив его открытым, и пошел через столовую к лестнице. Он начал медленно подниматься наверх, вдыхая носом знакомые запахи и ароматы, всколыхнувшие дремавшие в нем чувства.
Он подошел к своей комнате, но прошел мимо, направляясь к другой двери.
Дверь была приоткрыта.
В самой комнате запах ее обитателя был сильнее. Он глубоко вдыхал его, и при каждом вдохе странное тепло растекалось по его телу.
Алисон.
Алисон, которая всегда была добра к нему, даже после того, как он напал на нее.
Джо подошел к дверце стенного шкафа и открыл ее.
Шкаф был пуст, вся ее одежда исчезла. Глаза его быстро осмотрели комнату, и взгляд остановился наконец на шарфе, забытом на спинке кровати.
Шарф, который он сам для нее выбирал.
Он схватил шарф, поднес к лицу, вдыхая исходящий от него аромат. Наконец обмотал клетчатый кашемир вокруг шеи, успокоенный запахом девочки, которая стала его единственным другом за всю его жизнь.
Минутой позже Джо вновь спустился вниз и начал бросать в пластиковый пакет продукты, стараясь набрать как можно больше. Наполнив пакет, он выскользнул из дома через заднюю дверь и готов был уже направиться в сторону ручья, к безопасности гор, когда заметил слегка приоткрытую дверь сарая.
Он остановился, уже почти повернулся, чтобы уйти прочь, затем принюхался.
Легкий ветерок дул со стороны сарая, и Джо ощущал запах лошадей. Знакомый аромат вызвал в памяти воспоминания о тех днях, когда он проводил с ними бесконечные часы, задавал им корм, чистил их, объезжал, катался верхом... С тех пор, казалось, прошла уже целая жизнь.
Дни, которые канули в вечность.
Он глубоко вдыхал успокаивающий запах, желая надолго запечатлеть его в своей памяти, но вдруг мышцы его напряглись. Из сарая доносился и другой запах.
Запах, которого он никогда прежде не замечал, но который сейчас вызвал в нем внезапную ярость.
Майкл Стиффл.
Майкл Стиффл был в сарае, и его запах, до этого незнакомый, воскресил у Джо неприятные воспоминания.
Воспоминания о том, как Майкл насмехается над ним, бросает ему в лицо, что он сумасшедший, шепчется за его спиной, думая, что Джо его не слышит.
Воспоминания выплывали из его подсознания, сменяя друг друга, и постепенно Майкл Стиффл начал олицетворять собой презрение, обиды, оскорбления, от которых все эти годы Джо страдал по вине одноклассников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123