Плохо только, что с того самого дня Уве и Анатоль постоянно мне названивают и приглашают с собой. Я еще ни разу не отклонил подобное «приглашение», потому что боюсь, что это может привести к неприятностям. Чаще всего их тянет в «Функаделик», куда мы и ходим. Там начинаются бесконечные похлопывания по плечу, стаканы с виски и разговоры, которые крутятся исключительно вокруг того, у кого сколько денег и мускул, – от всего этого уже начинает мутить.
Вы – да-да, я обращаюсь к вам, так вот, вы наверняка считаете, что в вашей жизни не может быть ничего подобного. Но вы ошибаетесь! И у вас речь постоянно идет о деньгах и мускулах, и если вы человек честный, то вы со мной согласитесь.
Полдень. Сегодня, как и всегда, развлекаю себя мыслью, не позвонить ли Оливии, не поговорить ли с Марианной. Но не звоню. Она тоже не звонит, может быть, это в стиле наших взаимоотношений (ну и словечко!) – мы думаем друг о друге, но не разговариваем. Я ощущаю недовольство самим собой и принимаю решение поехать в город и купить костюм. Мне срочно нужен костюм-тройка с жилеткой, у которой ровно одиннадцать пуговиц. В данный момент я слаб, но можете быть спокойны, я это преодолею.

23

В один ничем не примечательный будний день я решил, что страдал достаточно и теперь схожу в супермаркет, демонстрируя высокий стиль. Пойду не в рядовой универсам, а в тот, что расположен в центре города на первом этаже универмага. В этот супермаркет я частенько заходил во времена моей службы в банке, чтобы купить для нас с Марианной омаров и шампанского на вечер. Как мне нравился мой тогдашний образ: молодой бизнесмен вечером, чуть-чуть усталый, но держащий себя в руках, покупает для себя и своей возлюбленной изысканные деликатесы; узел галстука слегка расслаблен, голова все еще забита важными деловыми проблемами. Тогда я постоянно помнил, что представляю собой фигуру, чрезвычайно привлекательную для многочисленных одиноких молодых бизнес-леди, делающих здесь покупки. Эта картина доставляла мне необычайное удовольствие. Наверное, в те времена они здорово завидовали Марианне, хотя ни разу ее не видели!
Сейчас уже ближе к вечеру, отправляюсь в путь, чтобы принести из супермаркета хорошее настроение. Еще чуть-чуть рановато, всего половина шестого, но ничего страшного, все получится.
При моем приближении стеклянные двери раздвигаются, пора начинать развлекаться. У меня хорошее настроение, своего рода эйфория от замечательной идеи прийти сюда после того, как целый день проторчал в квартире в мерзейшем расположении духа. Замечаю, что что-то не так. У меня нет денег? Ничего подобного, ощупываю задний карман, кошелек здесь. Не стоит себя обманывать, я прекрасно знаю, что не так. Мне не хватает тот приятной утомленной расслабленности, которую ощущаешь после удачно проведенного на работе дня.
Я зажат, напряжен, на мне подозрительно свежий костюм, да и лицо соответствующее.
Подхожу к рыбному прилавку. Куплю себе чего-нибудь вкусненького, не обязательно омаров, можно взять креветок или морских петушков. Передо мной в очереди два азиата, они оживленно обсуждают стоящий в отделе аквариум. Насколько могу понять по их жестам, им очень нравится, что в нем плавают живые рыбы. А покупают они все-таки что-то неаквариумное. И мне вдруг захотелось увидеть, как умирает рыба. Когда подходит моя очередь, улыбаюсь продавцу и показываю на аквариум за его спиной. С его лица тут же исчезает вся наигранная приветливость. Такое впечатление, что я заехал ему по морде. Его озабоченный взгляд явно не подходит к дурацкой униформе, которую он, как и все его коллеги за рыбным прилавком, вынужден носить по указанию своего начальства. Льняной китель в синюю и белую полоску, красный галстук и шапочка типа «принц Генрих» превращают его – а ведь ему чуть больше сорока – в состарившегося Михеля из Лённеберги. Спрашиваю себя, как же он прожил свою жизнь, если в результате вынужден стоять за прилавком в рыбном отделе, напялив на себя шутовской наряд.
– Будьте добры, мне бы хотелось приобрести карпа из аквариума, – говорю я вежливо, даже с оттенком лицемерия.
Несколько обиженным голосом он зовет коллегу из холодильного помещения. «Сейчас не могу!» – доносится оттуда.
Итак, старина Михель из Лённеберги вынужден в одиночку провести бой с карпом. Он подчиняется своему жребию, берет сачок и беспомощно шарит им по аквариуму. Рыбы засуетились. Размышляю, не сказать ли, что я не буду настаивать на поимке именно карпа и возьму ту рыбу, которая попадется первой. И тут он вылавливает приличного карпа длиной не меньше семидесяти сантиметров.
Поднимает его вместе с сачком, устроив за прилавком неслабое наводнение; карп с необычайной силой бьется в сетке, ему уже почти удается вырваться, но тут старина Михель кладет на него свободную руку и каким-то непостижимым образом вываливает паникующую рыбину в жестяную чашку весов. Он почти готов задушить карпа, когда задает мне абсолютно бессмысленный вопрос:
– Такой подойдет?
Стрелка весов бегает туда-сюда, как дворники на лобовом стекле.
Отвечаю:
– Чудесно.
Старина Михель открывает крышку какой-то банки, назначение которой до сих пор было мне неизвестно, но сейчас сразу же становится понятным, бросает туда карпа, закрывает крышку и поворачивает защелку. Раздается негромкий тонкий свист. Совершенно очевидно, что для карпа он не предвещает ничего хорошего. Карп умирает, хотя и не знает как. Михель смотрит в потолок, как будто просит о помощи. Свист прекращается, Михель открывает аппарат и вытаскивает карпа. Он стал чуточку бледнее, рот распух, и, кажется, губы слегка опалены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49