Они говорят о скидках на путешествия и рассуждают о качестве зимних шин. Время от времени один из них неожиданно и с невинным видом отпускает какую-нибудь грязную шутку. Происходит это, как правило, в том случае, когда употреблено слово, имеющее второе, сальное значение, например «вставить» – хи-хи-хи. Иногда кто-нибудь тряхнет стариной и расскажет о прочитанной книге. Бельман – страстный поклонник Италии и много говорит о способах приготовления пищи. Или же о внешней политике Федерального правительства. О политике вообще говорят много. Причем каждый из собеседников пытается использовать особенно тщательно отшлифованные обороты речи, как будто он является кем-то вроде парламентского спикера. Когда обед заканчивается, то принято немного посплетничать с одним из наиболее близких коллег о том, что остальные о себе слишком уж высокого мнения.
Для меня самый близкий из коллег Бельман. Мы забираем в его кабинет пиво, потому что нам нужно поговорить. Бельман не представляет для меня опасности по той простой причине, что у него нет абсолютно никаких шансов попасть на руководящий пост. Когда-то, закончив учебу, мы вместе начинали работать в банке. Я продвинулся, он – нет. Ни он, ни я не в состоянии объяснить, почему так произошло, ведь он неплохо справляется со своими обязанностями. Однажды Румених призналась мне, что ей кажется, будто в Бельмане нет «изюминки». Видимо, и ее предшественник думал так же. Само собой разумеется, я ей не возразил. Рассказываю Бельману о своем разговоре с Румених. Он задумчиво слушает, а потом говорит: «Ты должен быть начеку».
Прошу его достать мне все, что только возможно, по делу Козика и составить список тех бумаг, которые находятся на руках. Поясняю, что хочу иметь свое собственное непотопляемое мнение обо всех обстоятельствах, чтобы уберечь себя на случай, если у Румених действительно появится идея дать мне пинком под зад. Бельман обещает помочь.
Самое время посвятить себя делам текущим.
У меня назначена встреча. Такси, вызванное мадам Фаруш, – настоящее стихийное бедствие. Воняет, как в пепельнице, а на зеркале заднего вида висит пахучее деревце с надписью «New саг». Пользы от него абсолютно никакой. Сажусь сзади и называю адрес, всем своим видом показывая, что не настроен вести беседу. Болтать с водителем, как это принято, мне совершенно не хочется, но я кожей чувствую, что он пытается начать разговор. Видимо, его заинтересовали мой деловой костюм и тот факт, что я вышел из банка.
Он закидывает удочку:
– Ну и как, много дел? И все обязательные?
– Безусловно! – Мой ответ звучит прохладно. Потом мне начинает казаться, что я был невежлив, поэтому добавляю: – У вас ведь, наверное, тоже есть обязательства.
Сам того не подозревая, я подкинул ему ключевое слово, которое он, по-видимому, и использует для начала беседы со всеми своими пассажирами: обязательства . Да, у него их очень много, и если говорить простым языком, то его долги медленно, но верно сводят его в могилу.
– Как вы, вероятно, заметили по моей речи, я не простой таксист. Я врач, много лет был редактором в одном медицинском издательстве. Но однажды хозяину все надоело, он ликвидировал предприятие, отошел от дел и поселился в Швейцарии. Я видел виллу этого господина на фотографиях. Хотелось бы туда съездить. Но это делу не поможет. Свинья он. Пришлось открыть свое дело, но через два года я обанкротился. С тех пор работаю в такси. Вот так.
«Мне-то какое дело!» – чуть не сорвалось у меня с языка, но я удержался. Что я должен ему сказать? Валит на мою голову свои личные проблемы. В таких случаях обычно говорят: «Не повезло». Он хочет сочувствия, хочет услышать какую-нибудь расхожую фразу, вроде: «От этого никто не застрахован». Но ведь люди типа меня – с деньгами, работой и всем прочим – так не думают. Нет, в таком случае они говорят: виноват сам. И только если их вдруг клюнет жареный петух, они меняют мнение: «Ах! Как несправедливо, но от этого никто не застрахован!» Неужели этот человек не понимает простых вещей? Он ведь и сам когда-то был по другую сторону. Мне кажется, что он несколько распущен. Но тем не менее выходя я даю ему марку на чай.
Перед «Готик-паласт» встречаюсь с Хайнцем Шмидтом, несколько задрипанным судебным исполнителем. Как всегда, на меня пахнуло вишневой водой, его обязательным атрибутом.
– Говорить буду я.
Он кивает. Он нужен мне только для того, чтобы придать делу официальный характер. Входим.
Ничего похожего на «Готик-паласт» я до сих пор не видел. Думаю, с чем-либо подобным мало кто сталкивался. Снаружи над входной дверью висит гигантская деревянная доска с нарисованным на ней рыцарским замком под грозовым небом. Наверное, автором является сам владелец заведения, чьи художественные таланты не простираются дальше умений одаренного пятиклассника. Вы спросите, что заставило банк предоставить кредит подобной богадельне? На самом деле всё просто: занимавшийся этим делом чиновник не понял, что такое «Готик-паласт», – наверное, он думал, что здесь торгуют церковной утварью. Кроме того, были предоставлены гарантии. А теперь у нас такой вот винегрет. Хозяин – кругленький любитель рока, изображающий из себя сатаниста, каковым на самом деле не является. Стоящую рядом особу он, скорее всего, называет своей невестой. Они продают фигурки героев комиксов, сами комиксы, пластинки и CD «Death Metal», фильмы ужасов, записанные на видео, кровавые компьютерные игры, короче всякую чушь. Дорогой мусор, покупать который никому не хочется. Поэтому они, естественно, и разорились.
В данном случае моя агрессия направлена против их идиотской, инфантильной отчужденности от мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49