– И что вы рекомендуете предпринять? – спрашивает дама.
– Я предлагаю использовать прямой путь, но одновременно продолжать окольные действия, к которым мы уже прибегли. В первую очередь…
Он замолкает, потому что в залу входят двое лакеев со свечами.
– Не задернуть ли портьеры, миледи? – спрашивает один из лакеев.
– Да, Эдвард.
Джентльмен в черном отходит от окна в глубину комнаты, лакеи расставляют на пристенных столиках свечи, потом задергивают портьеры. Молчание прерывается только после того, как за ними тихонько захлопнулась дверь. Тогда (с какой стати Могуществу замечать Обслугу?) джентльмен в черном продолжает, словно бы не прерывался:
– Под прямым путем я – с вашего разрешения – разумею вот что: я отправлюсь туда и сам с нею поговорю.
– Не опасно ли это, – удивляется Надменность, – притом что за вами ведется наблюдение? Если ее обнаружит та сторона…
Она смолкает.
– От наблюдателей я сумею скрыться. Один из них стережет сейчас на улице, потому-то я и стоял в окне. Постоянно им показываясь, я их избаловал, усыпил бдительность и теперь проскользну у них между пальцев.
Дама усмехается.
– И вы уверены, что она согласится это отдать? Ответ внезапно предваряет джентльмен в кресле:
– Возьмите с собой парочку крепких парней, пусть ее принудят.
– При всем своем уважении повторю еще то, что имел честь произносить уже много раз: не нужно превращать закон во врага, если можешь использовать его как союзника.
– Думаю, нет смысла возобновлять этот спор, – бросает дама.
– Полагаю, однако, она должна внять голосу разума, – продолжает Могущество.
– Как же, – слышится восклицание Богатства. – Она должна знать, что у нас на руках все козыри.
Могущество улыбается даме.
– Она сама у нас в руках, сказал бы я. Кроме того, там я продолжу розыски записи, о которой только что шла речь, поскольку мне напомнили, что эта деревня связана с историей вашей и ее семьи. Нужная запись может найтись в церковных книгах или на кладбище. – Помедлив и бросив осторожный взгляд на Богатство, он добавляет: – Воспользуюсь также случаем и поговорю кое о чем с управляющим.
Дама предостерегающе покачивает головой, но поздно. Богатство восклицает:
– Опять за свое! Этот человек служит у меня долгие годы. А до него служил его дядя. Не желаю слышать о нем ничего дурного.
Могущество идет на попятный:
– Я всего-навсего хотел обсудить с ним проект местного закона об огораживании общинных земель.
– Да уж, – замечает дама. – Злосчастный закон. Скажите, есть ли какие-нибудь успехи?
Джентльмен извлекает из саквояжа пачку бумаг, перевязанную красным шнурком, и по приглашению дамы садится рядом с нею на софу. Начинает распутывать им же завязанные узлы. Ах, сколько же несчастий связано этим шнурком! Сколько судеб схвачено этими узлами. Но оставим троицу за их занятием.
Глава 7
Хотя я часто вспоминал о Генриетте, мы со Сьюки больше не ходили вместе в Хафем. Помимо прочих соображений, ее дядюшка в самом деле через несколько дней умер, и ей уже не было смысла туда стремиться.
За прошедшие месяцы (а зима в тот год выдалась ранняя) я заметил, что письма из Лондона сильно расстраивали матушку, хотя чем именно, она не говорила.
Близились Святки, и, возвращаясь домой с вечерних прогулок, мы с матушкой и Сьюки встречали обычно компании христославов – местных мальчишек и музыкантов из церковного оркестра со своими инструментами; обвешанные рождественской зеленью, они ходили из дома в дом (не заглядывали только в наш) и выпрашивали в награду за пение засахаренные фрукты и мелкие монетки.
Однажды поздним утром, за несколько дней до Рождества, щекочущий запах корицы, имбиря и гвоздики заманил меня в кухню, где миссис Белфлауэр терла пряности и избивала яйца для рождественского пудинга – предназначенного, разумеется, не для ближайшего, а для следующего Рождества. (Судьба распорядилась так, что в первый раз в моей жизни мы ели этот пудинг без нее.)
– Не поможете ли мне замешать в тесто чары? – спросила она, указывая на небольшую кучку монеток и мелких предметов на столе.
– Хорошо, – отозвался я без особого восторга, хотя в прежние годы обожал это занятие; теперь же я немного из этого вырос.
– Помните, нужно загадать желание? Но только одно. И никому о нем не рассказывать, а то не исполнится.
– Ну да, помню. Но вот что, миссис Белфлауэр, не могли бы вы сейчас досказать мне ту историю?
– Какую, голубчик?
– О том, как Момпессоны обманом завладели землями семьи Хаффам. – Увидев в ее глазах недоумение, я добавил: – Помните, Джемми Хаффам оставил без наследства собственного сына, Джона?
– Вот теперь вспоминаю, голубчик. Вот только приведите мне на ум, докуда я дошла?
– Джемми должен был убить своего отца, потому что взял деньги взаймы у Старого Ника.
– Ага, помню-помню. Так вот, когда Джемми явился к нему за деньгами, Старый Ник говорит: «А что дашь в залог?» И Джемми в ответ: «Разве что свою душу». «Беру, – говорит Ник, – но только ты еще человек молодой, ждать мне придется, глядишь, лет пятьдесят, поэтому придется тебе добавить, а иначе денег не будет». Ну и, одним словом, потребовал Старый Ник: «Пиши законное завещание, чтобы, если не вернешь деньги, мне и моим наследникам досталось твое имение».
– Потому что его дети все равно будут приходиться Джемми внуками, так ведь?
– А как же, голубчик, – рассеянно согласилась миссис Белфлауэр. – Я сейчас добавлю муки, и тогда можете бросать туда монетки. «По рукам», – говорит Джемми. И тут Старый Ник ему: «Но у тебя есть сын, Джон, если ты его отстранишь от наследства, он может обратиться в суд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31