Н.М.Румянцева.
Карандаш

Москва, Всесоюзное бюро пропаганды советского циркового искусства, 1983

Когда Карандаша спросили, доволен ли он своей судьбой на манеже, он
улыбнулся: "Никогда не задавайте такой вопрос человеку, который в
семьдесят лет решил стать серьезным. Сорок лет я шутил на манеже. Теперь
пришло время разобраться, над кем и над чем я шутил. Конечно, я сказал не
все. Но все, что я сказал, я хотел, чтобы было современно. У каждого вида
искусства свой путь к истине, а у каждого художника свой путь познания
истины. Я выбрал смешной путь".
Карандаш - очень известный клоун. О нем рассказывают легенды, о нем
ходят анекдоты, о которых он даже не подозревает. Существует несколько его
биографий, помимо той, которую он сам рассказал в своей книге. У него
такая судьба, что каждому кажется, что он знаком с судьбой артиста лично.
Наверное, потому, что жизнь клоуна XX века тесно переплетается с жизнью
зрителей.
Ничего не поделаешь, так построен мир, - зрителям всегда хочется знать
о клоуне непременно больше, чем он сам знает о себе. Это и называется
популярностью, которую никто не смог бы объяснить ни действительной
биографией клоуна, ни даже его творческими успехами. Очевидно, секрет
популярности - прежде всего секрет времени.
Мне кажется, есть строгая закономерность в появлении и уходе с арены
популярных клоунских масок. Цирк, как всякое искусство, глубоко связан со
всеми событиями времени. И, конечно, Карандаш - очень большой и
многоплановый артист. Но, чтобы на протяжении четырех десятилетий
сохранить популярность, необходимо, чтобы талант клоуна был всегда
неожиданным, а клоунская маска-гибкой и подвижной. Итак, на арене
Карандаш.
...Публика уже на местах. Публика ждет. Музыканты антимузыкально
настраивают свои инструменты. Но вот прожектора направляются на них, и
музыканты смолкают. Но ненадолго. Взмах палочки - и грянула очень бодрая
увертюра. Сейчас на ковре появятся клоуны. А в конце клоунского парада
выйдет Карандаш. Или выедет на тележке, которую везет осел.
Так и есть: Карандаш выезжает на тележке. Тележка двигается до середины
манежа. Осел внезапно останавливается как вкопанный. Карандаш просит его,
понукает, щелкает вожжами. Бесполезно. Инспектор манежа требует, чтобы
Карандаш освободил манеж:
- Проезжайте! Проезжайте!
- Да не нервируй меня, - отвечает Карандаш, а сам нервничает под
грозным взглядом инспектора. Осел - ни с места.
- Вот осел-то! - говорит Карандаш и взмахивает кнутом.
Инспектор перехватывает его руку: бить осла нельзя.
Идет мимический диалог: "То есть как нельзя?" - удивляется Карандаш. -
"Осел на то и осел, чтобы его уговаривали", - "Но ведь он не тронется с
места, если я его не отхлестаю". - "Я вам уже сказал - не хлестать. Ну,
хватит объясняться, проезжайте скорей". И тогда Карандашу ничего не
остается, как выпрячь осла, усадить его в кресло на тележке, а самому
впрячься. И уйти с манежа.
У популярных клоунов есть репризы, с которыми они выступают много лет.
Публика, знающая их наизусть, тем не менее смеется, как будто видит их
впервые. Потому что дело не в трюке, который является основой номера, и
даже не в сюжете, а в ассоциативной наполнепности и глубине лучших
клоунад. И чем шире круг ассоциаций, чем глубже они затрагивают психологию
современников, тем дольше живут. Иногда зрители сетуют, что в цирке
показывают клоунады, которые видели еще наши бабушки. Но часто эти
сетования бывают несправедливы. Действительно, темы, сюжеты, трюки как
будто те же, однако повороты и характеры этих сюжетов меняются, и сами
темы наполняются иной информацией.
Вот, например, что видели бабушки и дедушки в начале века. Когда на
бульварах Парижа появилось несколько колясок с кучерами-женщинами, в цирке
пользовалась успехом такая сценка. На арену выезжал экипаж, за кучера
сидела женщина, а пассажиром был элегантный господин. На середине манежа
экипаж останавливался. И сколько кучер-женщина ни понукала и ни
подстегивала лошадь, экипаж не двигался. И тогда галантный пассажир
вылезал из экипажа, выпрягал лошадь, впрягался вместо нее и увозил экипаж.
Женщина улыбалась и подстегивала кнутиком своего нового "коня"... Здесь
были и конкретная злоба дня и истинно французское решение вопроса. Этакая
цирковая формула галантности.
Трудно сказать, была ли известна Карандашу эта парижская улыбка, да это
и не важно. Он повторил трюк, но вызвал совсем другие ассоциации.
Благодаря точности выбранных символов и иной конструкции реквизита
получилась совсем иная формула. Уравнение несложное: параллельные оглобли
читаются как знак равенства между ослом и пассажиром, сидящим на тележке.
И, действительно, когда они меняются местами, равенство не нарушается -
тележка двигается. Вывод? Во-первых, человек, который разрешает ослу
кататься на себе, не умнее осла. Во-вторых, он этого заслуживает. Человек,
который сажает себе на шею осла и думает, что он нашел выход из положения,
не думает вообще. Если бы Карандаш впряг в свою тележку не осла, а лошадь,
медведя, любое другое животное, пропал бы весь эффект. Именно осел -
символ глупости и тупости. Если бы не обитое кожей кресло, установленное
на тележке, в которое садится осел, в подтексте сценки еще можно было бы
сомневаться. Но философское содержание сценки этим не исчерпывается. В
том-то и прелесть лучших клоунад - их ассоциативная возможность огромна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18