Я схватил перо и бумагу.
"Милая Зоя!"
Зачеркнул "милая". Скомкал лист, вырвал из тетрадки другой.
"Здравствуй, Зоечка!" Не то! Пуще огня боюсь car тиментов.
Вдруг мне представилось ее лицо. Огромные серые глаза смотрят чуть удивленно, но не смеются. Она поймет!
"Ваше Огромноглазие!
Разрешите задать Вам всего один из трех с половиной миллионов вопросов: что послужило причиной Вашего бегства из лагеря?
Правда, Зойка, я до сих пор ума не приложу (ты скажешь: было б что прикладывать) - куда ты подевалась? Пишу на рязанский пединститут, положившись на русское "авось".
Теперь расскажу тебе "о времени и о себе". Времени не хватает. Помнишь, тогда в лагере ты говорила, что утерянные годы нельзя объявить "недействительными". Как я теперь это понимаю, как не хватает мне дней, часов, минут!
Да, главное-то и не сказал! Вот ты удивишься: Герасим Борисович работает... старшим вожатым в школе. Это уже "о себе".
У меня большая неприятность. Вчера я выгнал из класса ученика, вытолкал. На душе противно. Оказывается, я догматик. Услышал от одной тети, что тот не учитель, на чьем счету нет ни одного выгнанного ученика. Поверил и проверил. Эксперимент поставил, дурья башка. Серьезный Парень! Ты бы такого сроду не сделала. Теперь я знаю: тот не учитель, кто хоть раз изменит справедливости. Если б я понял это раньше!
Но не все так мрачно. Есть у меня друзья, есть Вартан Сергеевич (о нем как-нибудь отдельно напишу).
Представь, Иголочкин и Строгов в моей школе. Вот встреча была! Устроили стол воспоминаний, арбузом закусывали.
А еще я вычитал, что по-гречески Зоя - значит "жизнь".
Целую Вашу ладошку, сударыня. Даже удивительно, как я в ней помещаюсь.
Герасим".
"СПОР ОТРЯДА"
- Герасим Борисович, я уже взрослый - пятнадцать лет. Хочу вступать в комсомол. А тут пионерский галстук носи!
- Но я же ношу. И считаю это большой честью.
- Нет, я не о том. Вот сборы у нас проводятся.
Как в пятом классе. Детство какое-то. Мы же большие!
Хочется поспорить о серьезном, о жизни, о книгах.
- Ну проведите "спор отряда". И спорьте, если так интереснее.
Решили пригласить на первый "спор отряда" всех восьмиклассников школы. Три дня в пионерской комнате висело объявление.
8-й "В" КЛАСС ПРОВОДИТ СПОР ОТРЯДА: "НАС ВОЛНУЮТ ВОПРОСЫ" ГОТОВЬСЯ К СПОРУ!
Рядом прибили ящичек "Для вопросов".
После уроков в класс набилось столько народу, что, если бы с потолка упало яблоко, чьей-то голове пришлось бы плохо.
Надя Полуденная вынула из ящичка первый вопрос.
- "Почему..." Ой, тут какая-то глупость.
Я прочел записку. "Почему Борька такой дурак?"
Без подписи. Вопрос этот, кроме автора, видимо, никого не волновал.
- Ребята, вопрос действительно глупый. Давайте отберем такие, которые интересуют всех.
- Я там про мечту спрашивал, - кинул кто-то почти с потолка.
- А что такое принципиальность? - донеслось из угла.
- Вот хороший вопрос, - воскликнула Надя, перебирая бумажки. - "Какая разница между обывателем и мещанином?"
- Один черт! - ответили с места.
- А вот еще: "Надо ли стремиться быть лучшим?"
Не все было так, как мне хотелось.
Ни с того ни с сего вдруг заговорили о прическах.
Какие модны, какие нет. Только и слышалось.
- A y Джины Лоллобриджиды...
- А у Софи Лорен...
- Сиди со своей Софи, вот у Татьяны Самойловой...
Я вмешался:
- Ребята, у нас не конгресс парикмахеров, а "спор отряда"...
- А зачем тогда писали "Нас волнуют вопросы"?
Если действительно волнуют? - крикнул кто-то.
- Слишком раннее волнение, - под общий хохот съязвил невесть зачем забредший к нам девятиклассник Ваня Мелехин.
- А ты иди сюда, выскажись, - пригласил я.
Захлопали. Вышел.
- Вы, конечно, младенцы. А между прочим, Пушкин в вашем возрасте другим интересовался. Вот он писал своему другу Дельвигу:
С младенчества дух песен в нас горел,
И дивное волненье мы познали;
С младенчества две музы к нам летали,
И сладок был их лаской наш удел...
- Так тогда ж еще кино не было, - предположил кто-то вслух.
- Ты, Пушкин, ты лучше скажи, как ты танцуешь на вечерах? - И опять загалдели все сразу, теперь уже о танцах.
Раздался звонок.
Вторая смена наседала. А уходить не хотелось.
Из школы выскакивали возбужденные, размахивали руками, кричали. И долго не могли разойтись. Обычно немногословный завхоз Федотыч не выдержал:
- Или идите домой. Или директора. Позову, - в три порции произнес он и вытер пот со лба.
В пионерской меня ждала Надя Полуденная.
- Герасим Борисович, нет, все-таки какая вам прическа больше всего нравится?
- Значит, и тебя это волнует?
- Нет, я просто так. Вы не сказали.
- К сожалению, мне нечем тебя удивить. Я старомоден, по-моему, лучше косы, обыкновенной русской косы, ничего еще не придумано.
В узких Надиных глазах весело сверкнули серебряные ниточки.
- А вы любите танцевать?
- Больше того: умею. У меня второй разряд по футболу.
- При чем тут футбол?
- Но ведь в танце главное - владеть собственными ногами и не наступать на чужие. Первое я уже освоил.
- Вы шутите, а я серьезно. Слушайте, что я придумала!..
"ВЕЧЕР ДОЛЖЕН БЫТЬ НА СТОЛЕ"
Афиша была лаконичной:
ВЕЧЕР ОТДЫХА
7-8-Х КЛАССОВ.
4 УРОКА ПО 45 МИНУТ.
НА ПЕРЕМЕНАХ - ОТДЫХ.
СОВЕТ ДРУЖИНЫ
- Ну вот, Герасим Борисович, раз в жизни собрались отдохнуть, и опять уроки!
- Десять уроков в день! А потом пишут в газетах:
"Дети перегружены".
Я отвечал спокойно, стараясь не выдать своего волнения и наших планов:
- Так решил совет дружины. Получится скучно - с него и спросим.
А совет дружины в этот день ходил по школе с таинственными физиономиями, с загадочными перешептываниями и намеками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17