Мое телосложение и узкое лицо, с рельефными скулами, выдавали во мне чистокровного фетийца или эксила. В наше время их осталось немного. Глаза Палатины были темно-серыми, а не бирюзовыми, и у нас имелось множество других различий. Но я еще никогда не встречал человека, столь похожего на меня в целом.
– Палатина, знакомься, – сказал Гамилькар, с любопытством посматривая на девушку. – Это граф Элнибал Лёпидорский и его сын Катан. Граф, эсграф, позвольте представить вам Палатину – мою советчицу и секретаря.
Палатина поклонилась и села рядом с Гамилькаром. Странно, я всегда считал поклон мужским приветствием. Пока глава торгового дома разъяснял детали договора, ко мне вернулись прежние мысли о загадке, моего происхождения – в юности во время скучных занятий я часто фантазировал на эту тему. По словам приемного отца, он нашел меня на пепелище разоренной деревни в далеких джунглях Тамарина на Архипелаге. За год до того, как стать графом, он служил в наемных войсках. Мои настоящие родители и остальные жители деревни были убиты бандитами, за которыми гнался отряд Элнибала. Я пытался представить себя в той обстановке, надеялся вспомнить лица родных и близких, но у меня ничего не получалось. И я не очень жалел о перемене своей судьбы. Вместо опасностей джунглей меня окружали блага цивилизации. Кроме того, мне предстояло стать графом и главой лепидорского клана.
Как неправильно устроена жизнь! Встретить девушку примерно моего возраста, которая столь изумительно похожа на меня! Но из-за потери памяти она ничего не может рассказать о себе. Что, если Палатина была моей родной сестрой или кузиной? Интересно, почему она оказалась в море? Каким потрясением вызвана ее амнезия?
Вопрос Гамилькара отвлек меня от этих рассуждений. Позже я вспомнил еще одну деталь: имена с окончанием «-тина» были очень редкими и обычно давались только императрицам Фетии.

Отец и Гамилькар заключили соглашение и подписали контракт. Все было сделано по законам Танета – то есть на закате солнца и в присутствии четырех свидетелей. Моритан и Кортьерес представляли нашу сторону, а главы двух других торговых домов, Телмоун и Айза, свидетельствовали за Гамилькара. Чуть позже лорд Телмоун извинился и ушел. Остальных Барка пригласил на ужин. Как я понял, лорд Айза был его дальним родственником.
Несмотря на первоначальную скованность гостей, незнакомых друг с другом, вечер получился веселым. Мне казалось, что Гамилькар проявляет неестественно-шумный восторг. Но когда он рассказал нам историю своего торгового дома, я понял причины такой радости.
– Наши проблемы начались двадцать два года назад, – произнес он после четвертого кубка вина. – Сфера объявила священный поход на Архипелаг, и полчища сакри разрушили рай. Так моя мать называла свою родину. Сам я не бывал на островах, но по убранству дома вы можете видеть, что меня интересует культура Архипелага. Особенно история Калатара.
Значит, этот странный стиль убранства дома был калатарским!
– Я не советую вам путешествовать туда, – сказал отец. – Во всяком случае, не сейчас. Когда мне исполнилось семнадцать лет, я пару месяцев гостил у наших родственников на Калатаре. Действительно, до ужасов Священного похода это место походило на рай. Но теперь от него остались лишь руины и воспоминания.
Моритан утвердительно кивнул. Его глаза уже слегка косили. Он быстро пьянел и, очевидно, не знал своей меры.
– Дом Барка вел торговлю с Архипелагом, – продолжил Гамилькар. – После Похода наши дела пошли плохо. Мой дед, страстно любивший Калатар, умер от горя – не выдержало сердце. Главой торгового дома стал отец, но ему не удалось восстановить былое величие. Пять лет мы боролись с неудачами, постепенно теряя капитал и клиентов. Мой дядя Комаль поднял проценты на прибыль и создал нам плохую репутацию. Но когда отец узнал об этом, было слишком поздно. Он попытался отстранить дядю отдел, но тот вероломно убил его и захватил власть над Домом. Мы с матерью бежали в ветхий особняк, которым владели на Перешейке. За двенадцать лет Комаль довел дом Барка до банкротства. К счастью, он не жил во дворце. По этой причине мы сохранили несколько реликвий, которые теперь украшают комнаты.
Мать воспитала в Гамилькаре чувство мести. Восемь лет назад ему удалось избавиться от дяди. К тому времени у дома Барки осталось только два клиента. Дела с ними приносили мизерную прибыль. Несмотря на реформы, проводимые новым лордом, торговый дом не имел солидных партнеров – до сегодняшнего дня.
Когда Гамилькар рассказывал о своем изгнании и лишениях, пережитых в юности, его голос становился бесстрастным и отстраненным, словно речь шла о ком-то другом. Я понял, что за этим показным спокойствием скрывался вулкан подавленных эмоций.
Позже ко мне подсела Палатина. Она посетовала на потерю памяти и расспросила меня о Лепидоре и моей семье. Веселый нрав, незаурядный ум и серебристый смех делали ее прекрасной собеседницей. Я наслаждался компанией девушки. Между нами возникла обоюдная симпатия – я имею в виду дружбу, а не нечто более серьезное.

В тот вечер мне казалось, что мы обеспечили будущее процветание лепидорского клана. Наши надежды исполнились, и мое длительное путешествие не стало пустой тратой времени. Я был доволен результатом.
Настроение отца улучшилось. Он смеялся над шутками друзей, а Моритан, едва ворочая языком, разглагольствовал о том, что Гамилькар продал свою душу. Кортьерес, выпучив глаза, возразил ему:
– Ну и что? У тебя ведь тоже ее нет.
Они разразились пьяным хохотом. Отец попытался урезонить их:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150