А смотреть в иллюминатор на глубины океана было также не интересно, как напустынный берег континента.
Мне не терпелось увидеть свой город, однако меня не прельщала жизнь в Лепидоре. Проведя восемнадцать месяцев вдали от дома, я почувствовал вкус странствий. Будучи эсграфом, я должен буду заниматься нудной и никому не нужной рутиной, которая не соответствует рангу тренированного мага-еретика. Занятия в Цитадели показали мне более интересные возможности – иногда даже слишком возбуждающие. Меня научили искусству лазутчика, умению избавляться от пут и оков, побегам из тюремных камер. Я хотел погостить в Лепидоре, но не собирался оставаться там надолго. Раньше у меня не было сомнений, что я стану графом или океанографом, но теперь…
Я поспешил на мостик, чтобы посмотреть, как «Финикия» будет входить в подводную гавань. После Фарассы и Танета она казалась крохотной – всего четыре дока на спиральном ободе ступицы. Впрочем, нет! Не четыре! Под нижним уровнем располагались строительные камеры и скелет пятого дока. Позади него я заметил герметичный грузовой ангар и почувствовал приятное удивление. В Лепидоре никогда еще не было такого большого строительства. Очевидно, отец использовал прибыль, полученную от продажи железа. Когда мы подплыли ближе, я заметил фигуры за стеклянными окнами зала ожидания.
Манта причалила к четвертому доку. Здесь тоже имелись новшества – например, дополнительный лифт, который перемещался по внешней поверхности ступицы. Причальные подвески стали длиннее. Грузовую платформу расширили и соединили с ангаром небольшим техническим тоннелем.
– Я забыл рассказать вам об этом, – с улыбкой сказал Гамилькар. – Вы не узнаете Лепидор. Он сильно изменился за последний год. Ваш отец вложил полученную прибыль в строительство города.
Я еще не знал, как относиться к этим переменам, но, слава богам, упадок, о котором мы тревожились, был преодолен. Прежде отец не мог заплатить даже за расчистку леса. А теперь он строил доки и тратился на дорогостоящие сооружения. Хотя, думаю, такое решение далось ему нелегко.
Захваты сжали корпус «Финикии», и после того, как насосы удалили воду из шлюза, матросы открыли люк манты. Мы поблагодарили капитана и команду. Гамилькар предложил мне первым войти в шахту лифта – судно имело лишь две палубы и было наполовину меньше «Призрачной звезды». Мы прошли через шлюзовую камеру и выбрались на пирс. Я поднял дорожный мешок – тот самый, с которым уплыл отсюда. Только теперь вместо образцов железа в нем лежал магический жезл. Все расступились, давая мне дорогу.

Отец стоял в конце пирса – у входа в галерею, которая вела в зал ожидания. При виде меня его брови приподнялись вверх от изумления. Похоже, он ожидал увидеть только Гамилькара. Затем, когда я опустил на ковер дорожный мешок, он смял меня в своих медвежьих объятиях.
– Катан! – осмотрев меня, сказал он. – Где ты был все это время? Как ты вырос!
Его лицо сияло от удовольствия.
– Но ты по-прежнему на полголовы выше меня, – напомнил я ему.
– Не в этом дело, глупыш! Ты прошел через шлюз, как хозяин, а не как мальчишка. Молодец, что вернулся. Думаю, ты вряд ли узнаешь наш город.
Увидев на пирсе Палатину, Равенну и Гамилькара, он сделал шаг вперед.
– И Палатина здесь! Приветствую вас в Лепидоре.
– А это Равенна, – сказал я. – Мы вместе учились в Цитадели.
В отличие от Барки, мой отец отнесся к девушке с искренним радушием. Он приветствовал ее, словно почетную гостью. Она ответила ему очаровательной улыбкой и грациозно поклонилась. Я порадовался, что Равенна не стала проявлять к отцу такую же холодную антипатию, как к Барке. Обычно мой отец был груб с людьми, которые ему не нравились. Год назад я не ломал бы над этим голову, но сейчас мне хотелось, чтобы время, которое она проведет в Лепидоре, было приятным.
Отец поприветствовал Гамилькара, затем проводил нас через зал ожидания к центральной лестнице и вывел к воротам подводной гавани. Я остановился, ослепленный солнечным светом. Минуту спустя мой рот широко открылся от восторга и изумления. Подумать только! Лорд Барка сказал, что они сделали все это за несколько прошлых месяцев!
Вокруг меня возвышались строительные леса. Городские улицы были наполнены стуком молотков, криками рабочих и скрипом лебедок. Вдоль набережной виднелись ряды обновленных торговых лавок и таверн. Некогда закопченные и покосившиеся строения имели теперь безукоризненные фасады. На крышах зеленели сады. На месте старых питейных заведений появились бары и небольшие кафе.
Через миг я убедился в том, что отстраивался не только район гавани, приносивший Лепидору основной доход, но и весь город. Многие дома обзавелись дополнительными этажами. Пара новых башен и странный купол изменили вид центральной площади.
Я не поверил своим глазам, когда увидел, что за Восточными воротами возводится четвертый квартал. За строительными лесами безошибочно угадывались контуры литейного цеха. На рыночной площади возвышались три больших павильона.
Я посмотрел на отца, не в силах сказать ни слова. Такое и представить было трудно! Как они успели? Все это не могло быть построено на деньги, полученные от продажи железной руды.
– Откуда ты взял такие средства? – в ошеломлении спросил я у него.
– После отъезда Айстика мы наняли команду геологов. Домин лишь царапнул поверхностный слой. Горняки уточнили запасы залежей железной руды и обнаружили на дальней стороне горы еще одну жилу самоцветов. Услышав это, мы решили производить оружие. Оно приносит огромную прибыль. И спрос на него гораздо больше, чем на железную руду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150