Мысль о том, что земли, принадлежащие Уолтеру, должны будут еще некоторое время оставаться во власти других людей, была для Сибель отвратительна, и она даже не пыталась скрывать этого. Уолтер пришел бы в ужас от жадности своей будущей жены, если бы ему не было ясно, что она думала главным образом не о потерянной выгоде. По сути дела, она очень серьезно заявила, встревожено нахмурив брови (что немало позабавило Уолтера, поскольку подобным жестом она наверняка надеялась убедить его в правдивости своего утверждения), что, коль уж его брат был таким никудышным хозяином, возможно, им придется несколько лет вкладывать в земли огромные усилия прежде, чем у них появится надежда привлечь к работе людей.
Однако, кроме непреодолимого желания Сибель заняться землями, Уолтеру не давало покоя еще одно чувство, которое он не мог четко определить. Он полагал, будто Сибель считает, что его связь с Ричардом ставит в неловкое положение ее семью. Ему и в голову не приходило, что Сибель опасается за его благополучие; она намекнула на свою тревогу только однажды, на турнире, и, когда Уолтер задумался над этим, он счел это наполовину шуткой, такой же, как и его ответ ей. Таким образом, он решил, что Сибель побуждает его заняться делами поместий, дабы предотвратить незаконные действия внутри клана, известного своей преданностью королевскому дому. Уолтера тоже волновала эта проблема, но свои ранние обязательства он считал первостепенными.
Теперь он спрашивал себя, а не права ли была Сибель, несмотря на свои предубеждения? Возможно, было бы благоразумнее поговорить с Ричардом и прямо спросить, какой шаг лучше будет способствовать его целям. Уолтер криво ухмыльнулся. Ричарду можно было верить не больше, чем Сибель. Естественно, он выберет то, что, по его мнению, принесет большую пользу Уолтеру, если только поддержка Уолтера действительно не станет решающим фактором между победой и поражением. Тем не менее, разговор с Ричардом не был лишен здравого смысла. Уолтер считал, что разгадать намерения Ричарда гораздо легче, чем понять Сибель.
Как следует устроившись, сэр Гериберт выругал себя за то, что оценивал качества одного брата по качествам другого. Его прежний сюзерен был столь эгоистичен, что не видел ничего, кроме того, что хотел видеть. Сэра Генри без труда можно было подстрекнуть с помощью самых порочных способов пуститься по пути, который быстро вел к таким крайностям, что даже самый преданный кастелян мог получить прощение, пожалуйся он королю. А подобные жалобы, имеющие под собой прочную основу, могли привести умного человека к расположению короля, а следовательно, к богатству и могуществу. Из всего того, что слышал Гериберт, король Генрих не уступал по глупости его прежнему хозяину Генри.
Смерть сэра Генри закрыла эту дверь, но его убийство открыло другую тропу, гораздо более легкую и приятную. По насмешкам и проклятиям своего прежнего хозяина Гериберт знал, что Уолтер являлся сторонником дела бунта. Каждый день Гериберт ждал, что Уолтера объявят вне закона. Тогда ему просто пришлось бы отправиться к королю и заверить того в личной преданности. С подобной ситуации он смог бы начать свое восхождение наверх.
Но король не объявлял Уолтера вне закона. Сэр Гериберт предполагал, что у Уолтера имеются влиятельные друзья, прикрывающие его от гнева короля. Однако Гериберт не сомневался, что, если Уолтер прикажет ему присоединиться к Пемброку, у него появится необходимый для достижения его целей рычаг. Тогда он смог бы отправиться к королю и заявить, что его силой толкают на открытое неповиновение своему сюзерену, поскольку он не поддерживает бунт. Таким образом, он бы получил прямую вассальную зависимость.
Позже, присоединившись к сэру Уолтеру и Сибель, сэр Гериберт оделся соответственно ситуации встречи со своим новым сюзереном в непринужденной обстановке - не слишком парадно, но и не по-простецки; и вел он себя теперь безупречно. Несмотря на то, что Гериберт явно хотел поговорить о бунте Пемброка, он элегантно присоединился к строгой критике Сибель в отношении этой темы. Вместо этого он рассказывал о новостях с границы северного Уэльса, хотя и с некоторой скромностью отрицал, что хорошо знаком с ситуацией. Более того, хоть он и сказал, что управляемые им земли истощены поборами, но не сказал ни одного дурного слова о своем прежнем хозяине.
Спустя некоторое время Уолтер ощутил беспокойство. Сэр Гериберт нравился ему все меньше и меньше, и это тревожило его, поскольку подозрения казались совершенно необоснованными. Уолтер не привык полагаться на свою интуицию в отношении большинства людей и сознавал, что с самого начала с предвзятостью отнесся к этому человеку. Он понимал, что был несправедлив в своей неприязни к сэру Гериберту из-за того, что тот недолюбливал его брата и обладал такой безукоризненной, красивой внешностью.
К счастью, Сибель не позволила этой ситуации затягиваться слишком долго. Вскоре после того, как подали вечернюю трапезу, она подобрала минуту, когда сэр Гериберт ответил на заданный вопрос, а Уолтер как раз раздумывал, о чем бы таком спросить, чтобы это не содержало оскорбительного намека.
- Милорд, - сказала она, - не мне указывать вам, что делать, но по вашему виду я прихожу к заключению, что вы чем-то обеспокоены. Вам известно, что вы еще не вполне здоровы. Я думаю, вас мучает боль. Не лучше ли вам отправиться спать? Да и сэр Гериберт, должно быть, тоже устал после долгой поездки. Утром мы проснемся со свежими силами. - Она улыбнулась милой, извиняющейся улыбкой. - И утром я займусь своими женскими обязанностями, так что вы сможете поговорить друг с другом о том, что вас интересует прежде всего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151