Уолтер отлично понимал, что ему следовало бы выставить вперед Жервез и Мари, которых среди общего беспокойства совершенно не интересовало состояние Пемброка, но слова застряли у него в горле. Когда Сибель поднялась со стула, на котором сидела, страсть, беспокойство, смущение и облегчение - все вскипело в котле изнуренного, изнывающего тела Уолтера, и он зашатался. Находившийся ближе всех лорд Джеффри вскочил, чтобы поддержать его, да и лорд Иэн с Саймоном тоже поднялись, временно закрыв от Уолтера Сибель.
- Обычная усталость, - сказал он, - к тому же здесь есть Жервез, леди Пемброк и ее сестра, леди Мари де ле Морес.
Все головы повернулись к названным дамам. Уолтер уловил мельком, как сверкнули глаза леди Элинор и сжались от гнева губы, когда она поняла, что жена Ричарда сопровождала его и не ухаживала за мужем в его очевидной нужде. Но этот взгляд длился лишь секунду. Затем леди Элинор повернулась и быстро увела Ричарда. Лорд Джеффри и лорд Иэн пришли в замешательство, словно не в силах связать вместе присутствие леди Пемброк и неухоженное состояние ее мужа. Лишь принц Ллевелин, казалось, был спокоен. Он встал и плавно подался вперед.
- Прелестные дамы, - сказал он звучным голосом, - позвольте мне приветствовать вас в этом доме. Не соблаговолите ли остаться у очага и отдохнуть, пока лорда Пемброка приведут в порядок, и мы сможем проводить вас в ваши покои?
Уолтер не слышал дальнейших слов, хотя знал, что Ллевелин продолжает говорить, поскольку Сибель подошла ближе и тихо сказала:
- Вы можете ходить, сэр Уолтер?
Он безмолвно кивнул, освободился от рук Джеффри, затем обрел дар речи и сказал, совершенно не замечая добродушных улыбок Джеффри и Иэна:
- Да, конечно.
Тактично проследовав между отцом и дедом, так, чтобы ее движение не привлекло внимания, Сибель сделала еще несколько шагов и подошла к Уолтеру слева.
- С вашего позволения сюда, пожалуйста, - сказала она.
С мгновение Уолтер не мог пошевелиться. Конечно, он помнил Сибель, такую же прекрасную и желанную, но при виде ее прекрасного лица его словно обухом по голове ударили. В его мыслях она возникала прекрасным видением, однако сейчас, когда это видение обрело плоть и кровь, Сибель не только не разочаровала Уолтера - она предстала перед ним богиней, перед совершенством которой отступали даже его мечты. И этот ангел беспокоился о нем! Сердце затрепетало в его груди, к устам подступали не те слова - не вежливые сдержанные слова благодарности за беспокойство о его здоровье, а горячие и страстные признания в любви, наиболее неуместные в это время и в этом месте.
Сибель заметила Уолтера гораздо раньше, чем он ее.
Несколько утомившись от пересказа и обсуждения новостей, которые и новостями для нее не были, она то и дело обращала взор в зал, не забывая при этом слушать. Она сразу же наметила группу, приближавшуюся к очагу, где высилось главное кресло принца Ллевелина. Она не узнала графа Пемброка, поскольку не видела его с детства, - впрочем, из-за ран она не узнала бы его в любом случае. Однако, несмотря на тусклый свет, она узнала Уолтера с легкостью, поразившей ее и ввергшей в растерянность.
С первого же взгляда заметив, как сильно Уолтер хромает, Сибель поняла, что он ранен, прежде чем это поняла бабушка. Тот факт, что он шагает без поддержки, подавил ее первый импульс броситься к нему на помощь. Она помнила свои гордые слова, когда мать сказала, что ее отец и дед убедят Уолтера, что она уже стала его преданной рабой. «Я быстро лишу его иллюзий на этот счет», - сказала она тогда.
Если бы она ринулась к Уолтеру со слезами на глазах, спрашивая дрожащим голосом, насколько серьезно он ранен, едва ли ей удалось бы убедить его в том, что она отнюдь не всецело принадлежит ему. Сдержанность являлась необходимой и единственно правильной тактикой в данном случае. В доказательство безошибочности ее рассуждений и действий бабушка воздала ей должное, распорядившись, чтобы она позаботилась об Уолтере.
Сосредоточившись на мыслях о ранах, Сибель неправильно истолковала его заминку с ответом, когда попросила следовать за ней. Она решила, что гордость побудила его отвергнуть необходимость в помощи. Глупо, но Сибель привыкла к мысли, что мужскую гордость следует оберегать. Она придвинулась ближе и сказала еще тише:
- Я очень сильна. Вы можете опереться на меня. Никто не заметит.
Уолтер подумал было сказать, что в этом нет необходимости, но, когда открыл рот, побоялся, что издаст что-либо нечленораздельное или вообще ничего не сможет выговорить. Кроме того, мысль о том, что он обовьет Сибель рукой и сможет опереться на нее (пускай даже едва касаясь девушки, поскольку он, естественно, не думал, что она сможет послужить ему хорошей опорой), была настолько сладостной!. Если не считать поцелуя руки, он еще ни разу не прикасался ни к одной части ее тела. Она встала с левой от него стороны, ибо заметила, что он хромал на левую ногу. Совершенно забыв о ране в плече, Уолтер поднял руку, чтобы обнять Сибель за плечи, и едва удержался от вопля.
Хотя Уолтер не издал ничего, кроме низкого рыка, Сибель все мгновенно поняла. Она быстро скользнула к нему с другого бока, подставила свои плечи под его здоровую руку и обняла за талию. Удивление и волна головокружения толкнули Уолтера прямо на нее, но она поддержала его и принялась медленно удаляться от группы у очага. К тому времени, как они достигли выхода из зала, Уолтер справился с равновесием, и Сибель избавилась от опасений, что, несмотря на все его возражения, ей придется позвать на помощь, чтобы поднять его по лестнице в комнату бабушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151